Я за твоей спиной

Глаза закрываются сами собой, в груди снова откуда-то появляются звуки, которые рвутся наружу, уже на выходе формируясь в единственное слово, которое остается в голове, – его имя. Гэри в этот раз не дает ей дойти до пика и останавливается. Пайпер разочарованно стонет, закусывая губу.

– Торопишься, – повторяет он откуда-то издалека.

А затем одним медленным движением заполняет ее полностью. Это так… Нет, это не просто хорошо – это правильно, это так, как нужно. Когда Пайпер чувствует его внутри, все встает на свои места идеальной красочной мозаикой. Его рука подхватывает под спину, заставляя приподняться.

– Посмотри на меня, маленькая, – шепчет он на ухо, – хочу видеть твои глаза.

Пайпер послушно выполняет просьбу и тут же тонет в его взгляде. Сколько всего таится в глубине: радость, страсть, нежность. Гэри начинает двигаться, поначалу не торопясь, но вскоре теряет терпение и ускоряется.

Она цепляется за его плечи, тяжело дыша, и не отводит глаза, даже когда его палец ложится ей на клитор и держаться больше не получается. Пайпер снова и снова повторяет его имя, пока оно не становится похоже на молитву. Он вчера сказал, и она чувствует это до сих пор: Гэри – ее единственный бог.

Оргазм заставляет все тело пульсировать в такт его движениям, Пайпер замечает такую же волну удовольствия, что формируется в чужих глазах. Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью: удовольствие связывает их в одно целое, и это единение достигает своей высшей точки, когда Гэри стонет ее имя, прижимаясь своим лбом к ее.

Не вселенная сжимается до них, наоборот. Они становятся вселенной.

В душ он относит ее так же, на руках. Он вообще не торопится выпускать ее хоть куда-то, даже шепчет на ухо тихо, словно они не одни.

– Я с тобой, Пайпер, я никуда не денусь.

Это продирает до мурашек. Гэри будто читает ее мысли, забираясь к самым болезненным страхам, и это пугает и радует одновременно.

После завтрака Пайпер замечает новую тень возбуждения в его взгляде и сама ведет его в спальню, усаживая на кровать и опускаясь на колени. Глаза Гэри удивленно распахиваются, и она понимает: сегодня у нее тоже есть эта суперсила. Она читает его мысли.

* * *

– Можно я задам глупый вопрос?

– Удиви меня.

Пайпер укладывается поудобнее на его плече. День потихоньку сменяется вечером, и они вдвоем уже успели все, даже поработать. Гэри перезвонил Чеду и проверил презентацию, они вместе посмотрели несколько серий «Доктора» и снова перебрались в спальню.

Сейчас никому из них не хочется подниматься.

– Почему у тебя тут нет кубиков? – Она аккуратно нажимает пальцами на его живот.

Гэри странно смеется и целует ее в лоб.

– Потому что я не стриптизер.

– Но ты же ходишь в спортзал, да?

– Верно. Но не за кубиками.

– Зачем тогда?

– Обычно я просто тягаю железо. Помогает расслабиться после сложного дня, – он накрывает ее ладонь своей, – и перестать хотеть бить людей.

Пайпер немного напрягается от этого признания, но старается этого не показывать.

– Не бойся, – его тон смягчается, – я никогда не бью девчонок. Я вообще давно никого не бил.

– Не считая Саймона?

– Точно, этого забыл. Давай его не считать? Он заслужил.

Гэри поднимает пальцами ее подбородок и заглядывает в глаза.

– Расскажи мне больше. Почему ты даешь ему так себя вести?

– Говоришь, как Себ, – обижается Пайпер. – А что я ему скажу?

– Что угодно, хоть на хуях его таскай. Но не молчи, когда тебя оскорбляют.

– Ты ведь даже не видел.

– Пайпер, – говорит Гэри тихо и серьезно, – ты танцевала в баре так, что я, кроме тебя, никого не видел. Но как только появился твой бывший, ты растерялась. Что между вами произошло?

– Я правда не знаю… – Она отводит взгляд, чтобы не расплакаться. – Просто это не было… очень хорошо.

– Расскажи мне.

– Это глупо и банально. Он просто… я не знаю, как сказать. Он смеялся надо мной. Над выбором профессии, над внешностью. Постоянно издевался над тем, что я играю в онлайн-игры. И еще говорил всякое.

– Какое? – в голосе Гэри слышатся угрожающие нотки.

– Что я в постели не очень, – выпаливает Пайпер. – И что поэтому ему приходится добирать. С другими девушками.

В комнате повисает страшная, давящая тишина, и хочется сбежать. Зря она это сказала, зря посеяла в голову Гэри эти мысли. Вдруг он теперь будет смотреть на нее по-другому?

Когда терпеть молчание становится невыносимо, Пайпер пытается отстраниться, но Гэри не отпускает. Он, наоборот, держит ее крепче.

– Если бы я знал, – хрипло, с горечью в голосе произносит он, – этот дебил так легко не ушел бы.

– Ты сломал ему челюсть.

– Мало. Нужно было переломать ему каждую кость.

Гэри кладет ладонь ей на щеку и коротко, но жадно целует. Пайпер не понимает, что он хочет этим сказать, но, когда отстраняется, он крепко хватает ее за подбородок и яростно шепчет на ухо:

– Одно твое слово, Пайпер, и я изобью его так, что мать не узнает.

– Не нужно, пожалуйста.