Я - за улыбку!

Annotation

«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.

booktracker.org

Михаил СВЕТЛОВ

Михаил СВЕТЛОВ

Я ЗА УЛЫБКУ!

ЗАМЕТКИ О МОЕЙ ЖИЗНИ

ЖИВЫЕ ГЕРОИ

СУЛИКО

УТРОМ

ЛЮБОВЬ

БЕССМЕРТИЕ

ИСКУССТВО

БАСНЯ

ЗДРАВИЦА

ОТЦЫ И ДЕТИ

* * *

ЯМЩИК

* * *

* * *

ГОСТЬ

БОЛЬШАЯ ДОРОГА

ПИСЬМО

ПРИЗРАК

СТАРАЯ РУСЬ

* * *

ВСТУПЛЕНИЕ К ПОВЕСТИ

НЭПМАН

ПОХОРОНЫ РУСАЛКИ

ПРИЯТЕЛИ

КЛОПЫ

ПОТОП

ПЕРЕВОДЫ

ИЗ А. МКРТЧЬЯНЦА

ИЗ Н. РАФИБЕЙЛИ

Из книги «Музей друзей»

ПОЧТАЛЬОНША

ЗАКЛЮЧЕНИЕ К КНИГЕ

Более подробно о серии

INFO

Михаил СВЕТЛОВ

ЗА УЛЫБКУ!

*

РИСУНКИ Ю. ЧЕРЕПАНОВА

М., Издательство «Правда», 1962

Михаил СВЕТЛОВ

Родился в 1903 году. Стал печататься с 1917 года. Участник двух войн — гражданской и Отечественной.

Веселый талант Михаила Светлова радует нас. Он излучает свет, силу и доброту.

Кто не пел знаменитой «Каховки», кто не знает знаменитой «Гренады»! Пьесы Светлова звучали и звучат со сцен театров нашей Родины.

Очень хочется, чтобы каждый начинающий литератор запомнил афоризм Михаила Светлова:

— Чтобы стать поэтом, как минимум, — нужен талант и состояние всегдашней работоспособности. Плохой человек не может стать поэтом.

Как это правильно и весомо!

Сергей СМИРНОВ

Я ЗА УЛЫБКУ!

В деле воспитания я абсолютный невежда.

Было бы нелепо, если бы я стал преподносить некоторые доктрины в незнакомой мне области. Я могу просто поделиться с читателем некоторым своим жизненным опытом и рассказать о своих впечатлениях, а не о знаниях.

Так вот, я глубоко убежден, что первый и главный помощник воспитателя — юмор. Недостатки первым делом надо не осуждать, а высмеивать. Я не Песталоцци, не Ушинский и не Макаренко, моя специальность совсем другая, но я убежден, что в ребенке надо вызывать не страх наказания, а надо заставить его улыбнуться. Свойство всех детей — нарушать установленное. А если это нарушение показать в смешном и нелепом виде? Если показать ребенку, что он в своем нарушении не столько грешен, сколько смешон?

Приведу два примера из практики воспитания собственного сына. Однажды я вернулся домой и застал своих родных в полной панике. Судорожные звонки в «неотложку»: Шурик выпил чернила.

— Ты действительно выпил чернила? — спросил я.

Шурик торжествующе показал мне свой фиолетовый язык.

— Глупо, — сказал я, — если пьешь чернила, надо закусывать промокашкой.

С тех пор прошло много лет — и Шурик ни разу не пил чернила.

В другой раз я за какую-то провинность ударил сына газетой. Естественно, боль была весьма незначительной, но Шурик страшно обиделся:

— Ты меня ударил «Учительской газетой», а ведь рядом лежали «Известия»…

Тут-то я и понял, что он больше не нуждается в моем воспитании.

Когда я говорю о воспитании юмором, я вовсе не имею в виду острословие или анекдотики; я говорю о юморе с подтекстом, об удивительно радостном и добром отношении к жизни. Сколько мы прочли книг великих писателей, написанных в этой манере, и как они нам помогли! По крайней мере я на них воспитывался, и, кажется, неплохой человек получился.

1961.

ЗАМЕТКИ О МОЕЙ ЖИЗНИ

Моя культурная жизнь началась с того дня, когда отец приволок в дом огромный мешок с разрозненными томами сочинений наших классиков. Все это добро вместе с мешком стоило рубль шестьдесят копеек.

Отец вовсе не собирался создавать публичную библиотеку. Дело в том, что моя мать славилась на весь Екатеринослав искусством жарить семечки. Книги предназначались на кульки. Я добился, что книги пойдут на кульки только после того, как я их прочту. Тогда я узнал, что Пушкин и Лермонтов погибли на дуэли. И еще меня поразило слово «секундант», я был убежден, что это часовщик, в совершенстве владеющий секундными стрелками…

Тотчас же по прочтении всех книг я засел за собственный роман. Он был написан в два часа и занимал две с половиной страницы, хотя я старался писать крупными буквами. И сейчас помню название этого романа: «Ольга Мифузорина». Героиня недолго мучилась: она умерла на третьей странице.

Я читал свой роман вслух, и сестра смотрела на меня с восхищением: приятно, когда в родной семье обнаруживается гений…