Я заберу тебя с собой

Грациано лежал посреди неубранной комнаты, среди грязных футболок и кофточек, коробок от дисков и хлебных крошек, и смотрел на Эрику, которая, расположившись у него между ног, облизывала его член.

С чего это вдруг? Что она этим хотела сказать?

«Все просто. Что она любит тебя».

Эмоции захлестнули Грациано, и он кончил.

Эрика заснула в его объятиях. Грациано лежал неподвижно, чтобы не разбудить ее, прижимая ее к себе, и не верил, что такая прекрасная девушка станет его женой.

Его глазам никогда не надоест смотреть на нее, его рукам — ласкать ее, а его носу — вдыхать ее запах.

Сколько раз он задавался вопросом, как могло столь совершенное создание родиться в таком богом забытом краю? Она же чудо природы.

И это чудо принадлежит ему. Несмотря на все их недоразумения, несмотря на характер Эрики, несмотря на то, что они по-разному воспринимают этот мир, несмотря на все грехи Грациано, они вместе. И их связь никогда не прервется.

Да, он вел себя неправильно, он оказался слабаком и трусом, потакал всем прихотям Эрики, из-за его попустительства их жизнь в конце концов стала невыносимой, но его взрыв оказался судьбоносным, он разорвал паутину, в которой они оба задыхались.

Эрика почувствовала, что может потерять его навсегда, что на этот раз он не шутит. И не отпустила его. Сердце Грациано разрывалось от любви. Он поцеловал ее в шею.

Эрика пробормотала:

— Грациано, принеси мне воды.

Он принес ей воды. Она села, не открывая глаз, держа стакан обеими руками, и стала жадно пить, и вода потекла у нее по подбородку.

— Эрика, скажи мне, ты меня правда любишь? — спросил он, забираясь обратно в постель.

— Да, — ответила она, снова устраиваясь рядом.

— Правда?

— Правда.

— И… ты выйдешь за меня? — услышал он свой голос как бы со стороны. Словно какой-то недобрый дух вложил в его уста эти страшные слова. Дух, который хотел все уничтожить.

Эрика устроилась поудобнее, натянула на себя одеяло и ответила:

— Да.

«Да?!»

Грациано утратил на мгновение дар речи, от удивления зажал рот рукой и закрыл глаза.

Что она сказала? Она сказала, что выйдет за него замуж?

— Правда?

— Да, — пролепетала Эрика сквозь дрему.

— А когда?

— На Ямайке.

— Хорошо. На Ямайке. На пляже. Мы поженимся на волнорезе Эдвард-Бич. Это сказочное место.

Именно поэтому Грациано Билья выехал из Рима в пять утра 9 декабря, несмотря на скверную погоду, и направился в Искьяно Скало.

Он был во всеоружии, с вещами и хорошей новостью для мамы.

3

Путешественник с биноклем, находящийся в корзине воздушного шара, мог бы лучше всех разглядеть место действия нашей истории.

Прежде всего он заметил бы черную полосу, разрезающую равнину. Это Аврелиева дорога, ведущая из Рима в Геную и дальше. Пятьдесят километров она идет прямо, потом поворачивает немного влево и достигает городка Орбано, расположенного на берегу лагуны.

В этих краях первое, что внушают матери детям, — это не «нельзя брать конфетки у чужих», а «будь осторожен на Аврелиевой дороге». Нужно не меньше двух раз посмотреть направо и налево, прежде чем пересечь ее. Все равно, пешком или на машине (не дай бог твой мотор заглохнет посреди перекрестка!). Автомобили проносятся мимо как торпеды. И происшествий со смертельным исходом тут в последние годы видели предостаточно. Теперь установили знаки, ограничивающие скорость до 90 километров в час, и развесили повсюду радары, но народу на это наплевать.

На этой дороге под конец недели, если погода хорошая, особенно летом, образуются километровые пробки: столичные жители выбираются отдохнуть на север.

А если наш путешественник повернет свой бинокль чуть левее, он увидит пляж Кастроне. Он тянется параллельно линии прибоя, и песок в полосе прилива собирается складками, так что желающим искупаться приходится пробираться через дюны. Здесь нет оборудованных пляжей. То есть имеется один, в паре километров к югу, но местные туда не ходят, вероятно оттого, что там полно понтовых римлян, которые едят лапшу с лангустами и пьют вино. А здесь нет зонтиков. Нет лежаков. Нет водных велосипедов. Ничего нет, даже в августе.

Странно, правда?

А все потому, что это природный заповедник, охранная зона, где размножаются мигрирующие виды птиц.

На двадцать километров прибрежной полосы — всего три спуска к морю, у которых летом толпа купальщиков, но стоит отойти на триста метров, как словно по волшебству — ни одного человека.

Сразу за пляжем — длинная полоса зелени. Заросли ежевики, шиповника, цветов, колючек, жестколистных растений, торчащих прямо из песка. Пробраться через них невозможно — вылезешь израненным, как святой Себастьян. А сразу за зеленью начинаются поля (пшеница, кукуруза, подсолнухи — в зависимости от времени года).