Я заберу тебя у смерти

Я оцепенела от страшной правды. Лимер не мог вспомнить. Потому, что вспоминать было некого. Мы были чужими. Злобно выругавшись и развернувшись, я увидела, что в комнате мы уже не одни. Четверо законников стояли у стены и хмурый Дикий красовался огромным синяком на половину лица. Я невольно мстительно улыбнулась.　

— Сеня, ты мой герой.　

— Я не один, — брат фыркнул и подошел ко мне, обнимая напряжённые плечи.　

— Мне плевать, что там ты мой муж, — процедила я и плюнула на пол между нами. — И мне всё равно, что я не помню Лима. Он мой мужчина. Я его выбрала.　

— Выбрала! — проревел Вадим. — Да он тебя травил морой!　

— Не твоё дело!　

— Моё!　

— Не здесь! Здесь я решаю! И я решила!　

— Ты сама ушла?　

Я замешкалась и это не осталось незамечанным.　

— Он выкрал тебя, — Вадим развёл руками, — Мы соеденились и нам было чертовски хорошо. Милая, мне не нужна была мора, чтобы затащить тебя в постель…　

— Вчера бы она не помешала, — я выставила обожженые ладони перед собой и насладилась выражению боли в серебрнных глазах, — Тогда бы тебе не пришлось делать мне больно.　

Тут догадка поразила меня.　

— Ты думал, что я под морой! В борделе все шлюхи под ней. Но ты не мог не понять, когда я сопротивлялась. Может, — я сглотнула, — ты тоже был под воздействием?　

— Нет, — почти прорычал Крыс, — Мы все приняли в своё время антидот. Так что оправдать нашего начальника особо нечем. Кроме того, что он с ума без тебя сходил. И нас сводил. Деточка…　

— Не начинай, Саш, — я застыла неверяще глядя на Крыса и видя друга Вадима и Сеньки с которым мы часто ездили на шашлыки.　

Я присела на лавку, ощущая себя разбитой.　

— Я должна отыскать Лима.　

— Зачем?　

— Он. Мой. Мужчина.　

Вадим шарахнул кулаком по двери и, оттолкнув повисшего на нём Крыса, подскочил ко мне.　

— Ты моя! Я твой мужчина! Твой муж!　

Сразмаху я хлестнула его по лицу и зашипела от боли. Из разорванных волдырей сочилась лимфа. Я отошла подальше от замершего мужчины и злобно ухмыльнулась.　

— Развод ещё никто не отменял!

— Ты не сможешь забрать Лима с собой. Он безымянный, — подал голос Седой и я заметила свежие рассечённые костяшки на его пальцах. Он бил Дикого. Значит свой.　

— Я должна найти его и точка. Вы не понимаете, — я обвела всех усталым взглядом и слабо улыбнулась. — Я не предам его.　

— Нашей девочке нужен отдых, — Док потёр переносицу и махнул рукой, выгоняя всех из лазарета. — Все вопросы решим потом.　

— Дед? — я забралась в кровать и зарылась в одеяло.　

— Ммм?　

— А почему ты со мной не споришь?　

Ответа я не дождалась. Только едва различимый тяжёлый вздох сотряс воздух. Вынырнув из текстильного укрытия, я увидела лишь спину Дока в проёме двери. Он вышел в коридор и вступил в спор с ожидающими его там мужчинами. Несмотря на моё неуёмное любопытство и тотальное недоверие я не смогла преодолеть собственную слабость и, откинувшись на подушку, смежила веки.　

Сбегать я не собиралась. Незачем, да и некуда. Я нещадно тёрла ноющие виски, кривясь от дасады. Мне не хотелось верить, что Лимер, мой Лимер, оказывается чужой. Конечно, начало наших отношений было лишено романтики. Да, и здравого смысла до того момента, пока я сама не призналась Лиму в своей приязни… Я вытерла злые слёзы. Неужели всё было ложью? С этим человеком я долгие месяцы делила кров и пищу. Я доверяла ему. Большую часть времени. В остальное время я просто ему верила. Без доказательств и уверений. Пытаясь вспомнить нас в прошлом, я ощущала вину, за то, что у меня не получалось. А Лим всё это время меня не торопил и ни разу не выказал недовольства по этому поводу. Я таяла в его обьятиях, воспринимала нашу близость как нечто абсолютно закономерное и незыблемое. Свою любовь я приняла как неоспоримое доказательство нашего единства в прошлом. И ведь не сомневалась. С того момента, когда он назвал меня женой, в затхлой комнате лазарета. Даже когда узнала о море. Злилась, обижалась, говорила о ненависти, но продолжала верить.

Дрогнувшими пальцами я провела по выступающим штрихам шрамов и сглотнула вязкую слюну. Не могу, не хочу, не стану верить. В его обьятиях я умирала и возрождалась. Его руки стали родными. Его голос стал необходим. Он стал тем мужчиной, которому я согласилась подчиниться, признала его авторитет и превосходство. И не важно, что было позади. Важно будущее. Я не позволю другим, пусть родным, но таким далёким сейчас людям решать мою судьбу.　

33

Я тщательно разгладила несуществующие складки на одежде оставленной мне Доком. Заплела волосы в тугую косу. Обула сапоги. Всё же без ножей, спиц и кастетов я ощущала себя голой. Даже учитывая, что я ими почти не пользовалась. Просто для меня, существа заведомо слабее окружающих, присутствие оружия всегда действовало успокаивающе. Я не оставляла надежды выпросить что-нибудь у брата. Правда, всё ещё совершенно неясна его позиция касательно прав моего супруга. Вадим ясно дал понять, что считает меня своей и моё мнение относительно этого факта его не интересует. Забавно, в такой же ситуации, Лимеру бы я это позволила.