Я забыл умереть

Я подпевал и плакал, но это были уже не те слезы, которые стояли в моих глазах, когда отец пожелал мне удачи и пошел своей дорогой. Это были слезы радости. Слезы избавления. Груз одинокой, депрессивной и убогой жизни, которую я влачил двадцать один год, свалился с моих плеч.

Но я перехитрил самого себя.

Не спорю, я оставил позади Толидо и людей, которые причиняли мне боль, но я так и не избавился от своего прошлого. И за эту безумную авантюру чуть не поплатился своей жизнью.

Глава третья

Было уже далеко за полночь, когда я въехал на последний стокилометровый отрезок пути, отделявший меня от Лос-Анджелеса. Я не помню, какой это был холм, гора, перевал (думаю, это было где-то возле Помоны), но я никогда не забуду того чувства, с каким я пересек горы и начал спускаться вниз к океану. Иногда Вселенная и Бог играют роль диджеев в нашей жизни. Этот момент был именно из таких. Заиграла «Mountain Song» группы Jane's Addiction. Я врубил динамики на полную мощность и глазел на эти бескрайние огни, десятки миллионов мерцающих огоньков. Я не мог в это поверить; ведь я и не подозревал, что город так огромен. Я перематывал пленку назад, слушал песню опять и опять, подпевал во все горло. Стекла в машине были опущены. Я курил. По всему телу бегали мурашки. А мое лицо расплывалось в широченной улыбке.

Я приехал, сукины дети. Я здесь! Я приехал…

Первую ночь я спал в машине, где-то возле университета Южной Калифорнии. На следующий день я позвонил моему другу Кенни, студенту художественного института, у которого гостил четыре года назад.

Он вроде согласился меня принять.

«Разумеется, можешь располагаться у меня», — сказал он, но его голос звучал как-то странно. Когда я приехал к нему, он показался мне каким-то нервным и дерганым.

Так продолжалось два дня. Потом я не вытерпел и спросил: «Эй, парень, что не так? Ты вроде говорил, что я могу приехать в любое время, но у меня такое впечатление, что ты мне не рад».

Он замялся: «Приезжает Аманда».

Аманда была одной из моих бывших подружек.

— Какого черта? Зачем ты сказал ей, что я здесь?

— Нет, — сказал Кенни, — она приезжает ко мне. Не к тебе.

Упс.

Приехала Аманда, и вся эта и без того дерьмовая жизнь сделалась совсем странной. Они с Кенни на весь день запирались, а я лежал, смотрел в потолок и размышлял: «Не совершил ли я большую ошибку, уехав из Толидо?»

Дин, сосед Кенни, сочувствовал мне.

— Чувак, собирайся и переезжай ко мне в мастерскую.

— Ты серьезно?

— Конечно. Собирай вещи.

И моя жизнь на Западном побережье началась с этого маленького акта человеческой доброты.

* * *

За первые полтора года у нас в Калифорнии были: демонстрации в Лос-Анджелесе, один из самых тяжелых лесных пожаров в истории Малибу, когда выгорели почти семь тысяч гектаров леса, сильное землетрясение, которое разрушило целые участки дорог, изменило течение Эль-Ниньо и привело к оползням и наводнениям. В Огайо было невыносимо скучно, но зато безопасно: зимняя метель и невесть откуда налетевший смерч — это худшее, что нам там угрожало. В мою голову порой закрадывалась непрошеная мысль: «Неужели моя поездка в Калифорнию — идиотская и бессмысленная затея?»

Я снял комнату в каньоне Санта-Моника за пятьсот долларов в месяц и устроился менеджером ресторана, что на пересечении Монтаны и Пятнадцатой улицы. Так что деньги у меня были. Моя комната находилась в разваливающемся старинном особняке, который стоял на берегу и выходил на Энтрада Драйв. Он принадлежал поместью, которое Уильям Рэндольф Херст[36] выстроил для своей любовницы Мэрион Дэвис[37]. Сегодня этот дом — историческая достопримечательность, но в начале девяностых годов это была настоящая клоака, а моя комната представляла собой грязную помойку. Но только оттуда открывался панорамный вид на океан, и я очень гордился, что живу в этой самой комнате.

Остальные жильцы были персонажами эксцентричными. Они определили для меня Калифорнию: высоченная блондинка ростом метр восемьдесят, которая училась в Калифорнийском университете, профессиональная волейболистка, нищий сценарист и подающий надежды продюсер. Через два квартала был пляж. Наконец-то я смог зарыться ногами в песок и полюбоваться на океан.

Может быть, после всего пережитого моя жизнь налаживается? Иногда у меня случались периоды трезвости, но я регулярно присоединялся к жильцам, чтобы пропустить несколько стаканчиков и покурить травы. В итоге я постоянно злоупотреблял (отвратительное зрелище, признаюсь). Меня рвало, я терял сознание или — и то и другое.

Через несколько месяцев после переезда я позвонил моей бывшей подружке Клаудии. Она была студенткой университета в Мичигане. Я сказал ей, что я скучаю, что люблю ее и прошу навестить. Потом из университета ее исключили, она переехала в Калифорнию и стала жить вместе со мной.

Это был настоящий ужас. Мы постоянно дрались. Еще до ее приезда я предчувствовал, что все так и получится, но мой страх перед одиночеством заглушал голос разума.