Девочка была в полной прострации, на ее руках виднелись дорожки от уколов, но была уже поздняя ночь, и, наверное, таможенники тоже очень устали. Мы сели на самолет, она была в отключке все те шесть часов, что мы летели до Панамы. Я не смел сомкнуть глаз. Я ужасно боялся, что она умрет во сне.
Когда мы приземлились, я выволок ее из самолета. Ее экс-бойфренд встретил нас и повез в Панаму. В старый район Эль Кангрехо. Он снимал уютную квартирку на семнадцатом этаже. Все окна и двери здания были зарешечены.
Когда за нами закрылась дверь, я позволил себе расслабиться, ведь я сдал девочку с рук на руки.
— Приятель, я не спал несколько дней, — сказал я. — Я умираю от голода. Мне нужно принять ванну. Мне нужно почистить зубы. А то мне кажется, что у меня во рту кто-то сдох. Я весь в героине, крови, поте и блевотине.
— Без проблем, — сказал этот парень.
И повел меня в заднюю спальню — в единственную комнату, где был кондиционер. Я плескался в ванной, как бегемот, потом включил тихую музыку и вырубился. Когда я проснулся, девочка еще спала. Молодой человек и ее брат следили за ней.
Я взял ее кошелек, паспорт и протянул их брату.
— Сделай одолжение. Прогуляйся до ближайшего Федекса и срочно отправь это родителям.
Так она не сможет сбежать и вернуться в Штаты. Она проснулась через два часа. Она поглядела на экс-бойфренда, потом на меня. Несколько раз она переводила взгляд с одного на другого, пытаясь сообразить, что происходит.
Потом она спросила: «Что за черт? Где мы?»
«В Панаме», — ответил я.
Она перешла в полную боевую готовность.
— Где мои вещи? Где кошелек? Где паспорт?
— На полпути к дому твоих родителей.
Она вскочила и набросилась на меня. Вместе с экс-бойфрендом мы отбивались как могли, пока она не выдохлась. Затем мы прижали ее к полу и держали, пока она не перестала брыкаться. Убедившись, что она неопасна, я отвел брата в сторону, и мы стали думать, что делать дальше.
Она села в дальнем углу комнаты, взглянула на нас и сказала совершенно спокойным голосом: «Когда вы ляжете спать, я убью вас».
Мы убрали из квартиры все острые предметы: ручки, ножи, вилки и даже ложки. Острая стадия ломки продолжалась две недели. Все это время она отмалчивалась, только несколько раз свешивала ноги в окно и угрожала выпрыгнуть, если мы не увезем ее обратно в Штаты. Потом, заговорив, она твердила: «Я хочу домой. Будьте вы прокляты. Ненавижу вас. Мне нужно вмазаться. Терпеть вас не могу».
Я не терял самообладания, хоть мне не раз приходилось хватать ее, валить на пол и душить, пока она не обмякала. Дважды я поднял на нее руку — исключительно в целях самообороны. Ведь она была не только джанки, но и бывшей гимнасткой, так что сил у нее было побольше, чем у многих парней, с которыми мне приходилось драться.
Я провел в этой квартире тридцать восемь дней — все это время мой сон был чутким и тревожным. Несколько следующих месяцев я мотался в Панаму каждую неделю — проверял, как там моя пациентка. С каждым моим приездом она выглядела все лучше и лучше. И в итоге стала совершенно другим человеком — красивой, успешной молодой женщиной.
Сегодня мы — лучшие друзья, и я рад сообщить, что она больше не грозится меня убить.
Всякий раз, когда я бывал в Малибу и у меня выдавалась свободная минута, когда мне не надо было нянчиться с торчками, я шел в «Витаминный парк». Здоровое питание, конечно, было очень важно для моей реабилитации, но я бывал там еще и потому, что мечтал встретить Хейли. Однажды, когда я сидел там и что-то рассказывал ей про фильм, который хочу посмотреть, она смилостивилась.
— Ладно, если хочешь узнать мой телефон, можешь спросить.
Я замер.
— Да, конечно.
Она написала номер на листочке и протянула его мне.
Я был бы круглым идиотом, если упустил бы такую возможность, и отлично это понимал.
— Только напиши свое имя, ведь многие девчонки дают мне свои телефоны.
Услышав эти слова, один из случайных посетителей хлопнул себя рукой по лицу и покачал головой. Хейли уже ушла. Я выжидал положенные три дня. Потом набрал номер. Я так разволновался, словно собирался прыгнуть с моста. Спросил ее, не хочет ли она пойти на фильм
— Да, конечно. Когда?
Я заехал за ней, и мы отправились в суши-бар «Kushiyu».
Когда принесли еду, у меня совершенно пропал аппетит. Зато Хейли ела больше, чем все девушки, с которыми я встречался раньше. Меня даже испугало то, что она так много ест. Другие девочки не последовали бы ее примеру. Черт, многие