Я забыла все на свете

– Этот хуже всех. Недаром его зовут Грюж-Каркасс. Он не хочет мяса нерсут, животных с четырьмя ногами. Ему подавай свежее мясо двуногих. Ну что, догадалась?

– Людей, что ли? – лепечу я.

– Правильно, – подтверждает догрон. – Когда он съел все мясо, что осталось?

– Фу!.. – И я начинаю перечислять: – Одежда, обувь, кожа… кости?

Сафр молча смотрит на меня красными глазами. Мне трудно в это поверить. Я сглатываю и испуганно кошусь на кучу мешков под брезентом.

– Ты хочешь сказать, что эти мешки набиты человечьими костями?

Догрон с улыбкой кивает. Мне страшно, а ему смешно.

– Я говорил, лучше тебе не знать. Теперь ты знаешь – и что? Тебе лучше? Нага. Грюж-Каркасс пожирает мясо, оставляет кости и продает их Хозяину.

– Но зачем?.. – в ужасе недоумеваю я. – Зачем они ему?

Сафр становится серьезным.

– Илали. Вот так. Такая у Хозяина работа. Пикиниаро серратк. Собиратель магии. Всюду собирать, продавать другим колдунам.

– Собиратель магии… – повторяю я задумчиво. – Вот оно что… Все равно не понимаю. Какая в костях магия?

Сафра медленно обволакивает новое облако дыма с запахом серы. Чувствую, его терпение на исходе.

– Много вопросов. Опасно. Я говорю, ты молчишь. Конец, не задавать вопросов.

Я киваю. Он начинает объяснять, но слов не хватает, тогда он зовет на подмогу брата. Тот оставляет свой валик и с вопросительным видом подходит к нам.

– Килингуипунга сулинек, Сулитси, – обращается к нему Сафр на своем гортанном наречии. – Окарук иввит.

Маргуль явно недоволен. Он трясет головой, хочет отказать, но все же уступает старшему брату. Бросает на меня сердитый взгляд, что-то бормочет – не иначе, бранится. А потом принимается поразительно внятно объяснять на моем языке:

– Кости не волшебные. Это просто кости. Но немного колдовства в них все-таки есть, потому что они часть людей. Когда колдуны смешивают их с чем-то еще, может родиться могучая волшебная сила. Вот так. Теперь ты перестанешь задавать вопросы, ли? Хозяину не нравятся любопытные. Так что прекрати и доделывай свою работу.

Сафр, не глядя на меня, кивает. Я добилась, чего хотела. Больше он сегодня ничего не скажет.

– Спасибо, Маргуль, спасибо, Сафр, – смиренно благодарю их я и ухожу со своим окутанным паром ведром на другой борт.

Теперь мне понятнее, зачем Эликс ходит на барже. Так можно хорошо загрузиться и плыть себе, не привлекая ничьего внимания, по течению. Не думаю, что торговля человеческими костями – законный промысел, не говоря о рабовладении и похищении домашних животных.

Когда я заканчиваю драить палубу, солнце уже стоит высоко. При всей усталости мне не хочется на боковую. Догадываюсь, что организм сбился с ритма. Пока что у меня не было времени вернуться в свою каюту. Еще неизвестно, кстати, можно ли мне так поступить. Чтобы не привлечь к себе внимания и не получить новое задание, просто сажусь на палубу, привалившись к стене рубки. Догроны по-прежнему при деле: Сафр держит штурвал, Маргуль что-то мастерит. Если кто-то на барже и лоботрясничает, так это Эликс, не вылезающий из трюма.

– Эй, сурусик!

Раскатистый рык Сафра пробуждает меня от дремоты, в которую я все же погрузилась. Вскакиваю, плохо соображая, что к чему.

– Как ты меня назвал?

– Сурусик, так называют таких, как ты, – объясняет Сафр, не отпуская рукоятки штурвала. – Сейчас будет шлюз. Поможешь Маргулю. Поглядим, какой из тебя юнга.

Берега по курсу почти смыкаются, впереди вырастает какой-то город. Сафр направляет баржу в обложенный камнем коридор справа. Для такой длинной посудины это непростой маневр, но рулевой знает свое дело. Поборов течение, мы заходим в узкий канал. Берега угрожающе сближаются. Впереди высокие ворота. Маргуль, нахлобучивший на голову широкую фуражку, скрывающую лицо, подзывает к себе.

Пока баржа скользит между открытыми створками шлюза, догрон объясняет мою задачу. Я должна, идя вдоль борта, сбрасывать приготовленные им буи – «подушки», которые помешают нам притереться к причалу.

Стоит корме миновать ворота шлюза, как Сафр подает сигнал. Я сбрасываю буи, Маргуль тем временем перепрыгивает на причал и крепит швартовочный канат. Ворота шлюза закрываются, лохань, где мы заперты, начинает наполняться водой. Причал метр за метром уходит вниз – это поднимается уровень воды. Вокруг ни души, все происходит автоматически.

Наконец, вода перестает прибывать, впереди открываются новые створки, приглашающие нас в следующий канал. Маргуль отвязывает баржу, я затягиваю буи обратно на борт, Сафр понемногу прибавляет ход. Теперь баржа скользит посреди города: набережные по обеим сторонам усажены желтеющими деревьями, за ними высятся дома. Изредка появляется бегун, кто-то выгуливает собачку. Ни на меня, ни на невиданных матросов, управляющих баржей, никто не обращает внимания. Я ловлю момент, чтобы понежиться на утреннем солнышке. Как ни странно, Маргулю хочется того же: догрон усаживается рядом.