Я закрыл КПСС

В итоге после «разбора полетов» из прежнего руководства Управления в строю остались только [Анатолий] Коробов (опытнейший руководитель, чуткий и внимательный человек, сыгравший впоследствии одну из главных ролей во взаимной адаптации нового начальника Управления, представителя демократических сил, и кадровых офицеров-чекистов) и Н. П-тин, вскоре, однако, покинувший службу. Остальные руководители УКГБ — начальник Управления и четверо его заместителей — были уволены. Однако никаким репрессиям не подвергались и быстро нашли себе место в городских или коммерческих структурах.

В эти же дни был уволен и генерал Карпухин, командир «Альфы», во многом благодаря отказу которой от участия в штурме Белого Дома путч провалился. Процесс дошел до одного из обязательных этапов любой крупной операции: наказание невиновных. Очевидно, новое руководство КГБ осознало как силу спецназа, так и некоторую неуправляемость его командования и решило, глядя в будущее, на всякий случай его поменять.

В начале сентября 1991 года новым начальником Управления был назначен Савостьянов, генеральный директор Департамента мэра Москвы Попова. Знали, что он один из лидеров демократических сил, якобы руководил «закрытием» ЦК КПСС и сносом памятника Дзержинскому. Короче, человек явно не наш. Что ждет Управление и всех нас? В общем, начиналась новая глава в истории УКГБ СССР по г. Москве и Московской области.

В. Ч-в, отвечал за собственную безопасность УКГБ СССР по г. Москве и Московской области в 1989–1994 гг.:

Когда узнали, что власть меняется, и откуда новый начальник приходит, общее настроение было — ну, всё, ребята, до свидания. Смена власти. Человека прислали нас убивать. Когда была первая встреча, сидели и думали: кто первый, кто второй, что я буду завтра делать? Я-то понимал, что мне надеяться не на что. Когда новый начальник приходит, первый, кого меняет, — начальника собственной безопасности.

* * *

В начале сентября 1991 года коллектив Управления КГБ СССР по городу Москве и Московской области, как и всего КГБ СССР, находился в тяжелейшем психологическом состоянии.

Были утрачены и ценности, и цели.

Если об утрате ценностей можно говорить с известными оговорками (к августу 1991 года у ряда сотрудников уже сложилось понимание, что интересы государства и интересы коммунистической партии — далеко не одно и то же, то утрата целей и ощущение близящегося разгона были всеобщими. И тому две причины — объективная и субъективная.