Я закрыл КПСС

То один сотрудник райотдела, «набравшись до изумления», фланировал в «костюме Адама» с табельным пистолетом Макарова по осевой линии крупной столичной улицы.

То два других в похожем состоянии устроили перестрелку с сотрудниками милиции.

Еще один пытался продать казенный автомат Калашникова (на его задержание в сквере у Большого театра пришлось выезжать самому вместе с руководившим собственной безопасностью В. Ч-вым).

С удивлением узнал, что существовала практика прикрытия подобных безобразий из стремления сохранить честь мундира.

Практику пришлось менять: в каждом подобном случае увольнения следовали незамедлительно. При наличии оснований материалы передавались в военную прокуратуру для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела. Затем отдельным приказом я ввел в Управлении «сухой закон».

Так что сначала нужно было восстановить нормальное психологическое состояние коллектива.

В первую очередь — решить вопросы структуры и кадров: «сохранять — ломать» и «увольнять — не увольнять», сформировать новую управленческую команду.

Затевать преобразования без понимания конечной их цели не хотел. Единственное исключение: будучи одним из авторов новой схемы территориального управления, сразу запустил процедуру приведения в соответствии с ней территориальных отделов. Заодно присматривался, кто начнет громче других протестовать против решения, подсекавшего возможность остаточного влияния компартии в городе.

Прибегать к массовым увольнениям и политической чистке рядов тоже не пришлось.

Во-первых, упомянутая комиссия, выяснявшая меру причастности московского Управления к путчу, представила к увольнению с дискредитирующей формулировкой руководителей Управления, хотя они (кроме Прилукова) не особо усердствовали в выполнении директив заговорщиков и больше транслировали и формально ставили задачи, нежели настаивали на безоговорочном исполнении. Но не уволить заместителей начальника Управления Алферова, Карабанова, Корсака, Кучерова было нельзя.

Во-вторых, поток рапортов об увольнении и так был весьма существенен.

В. К-ко:

Обстановка в Управлении в те дни напоминала, извините за банальное сравнение, растревоженный улей. Структура вроде бы сохранилась, задачи никто не отменял, но головы были заняты другим: уходы, перемещения по службе, предстоящие назначения. Все гудело: слухи, предположения, “верные” сведения, не выдерживавшие и часа. Наиболее предприимчивые “ковали” карьеру: откомандирования в другие структуры стали обычным делом. Наша служба тоже не была исключением. Кадры у нас были хорошие, поэтому пользовались спросом. Некоторые сотрудники успешно работали потом в Администрации Президента, аппарате Верховного Совета, Федеральной Службе охраны. Но сложилось не у всех. На память сразу приходит судьба одного опытного и честного офицера, который не выдержал обстановки в “коридорах власти” и через некоторое время выбрал стезю церковного старосты в одном из московских приходов.

В-третьих, усугубил ситуацию переход на окружную структуру отделов в Москве.

Е. Л-чев:

В 1991–1992 годах, когда шла реорганизация райотделов в окружные отделы, возникла еще одна проблема. Многие сотрудники, измученные бесконечными реорганизациями КГБ, отрицательно восприняли ликвидацию районных отделов и покинули службу. В некоторых отделах люди уходили, бросив сейфы с весьма серьезными документами и оружием, множительную и вычислительную технику.