Я закрыл КПСС

Говорю Джамалханову: «Скажи им, пусть дадут мне 400 автоматов». Оружие было у МВД, у КГБ. Склады МВД тогда еще не захватили. Оружие могли взять со складов в мотострелковой дивизии, расквартированной в Грозном. Джамалханову ответили представители комиссии из Москвы, что есть автоматы, но без бойков! Твою мать, зачем мне автоматы без бойков — орехи колоть? На весь наш отряд было несколько пистолетов, два-три автомата, и кто-то принес ящик гранат. То есть обороняться можно, а для активных действий сил нет. Для разведки окружающей обстановки я взял с собой человек шесть-семь и думаю: дай-ка посмотрю, что делается в здании Совмина. А здание Совмина — напротив президентского дворца, бывшего Рескома[258] партии. Зашел, посмотрел, а там ужас, что творится. В туалетах все загажено, всюду грязь — дикари, иначе не скажешь. Я понял: ну все, с этими невозможно иметь никаких дел. Мы стояли там несколько дней, готовились. И тут 7 ноября, Ельцин объявляет чрезвычайное положение, ввод войск в Чечню в такое-то время, в такой-то час. По телевизору об этом объявили. Бадруди приходит и говорит: «Слушай, что это такое?». Я говорю: «Все. Если чрезвычайное положение по Чечено-Ингушской Республике объявлено — будет ввод войск, и все, не хрен делать, всем расходиться надо. Здесь мы почти не нужны будем». Но я просчитался здорово: объявить — объявили, а реальных действий не было. С нами никто никакой связи не имел. Бадруди бегал то в МВД, то к Арсанову, но тоже — никаких реальных действий с нашей стороны. Зато начались действия со стороны Яндарбиева и всей их группы. Они объявили митинг, орут-кричат, мол, собирайтесь люди, вооружайтесь. Захватили склады оружия. Когда мы с Джамалхановым поднялись на крышу Дома профсоюзов и посмотрели вниз — там творилось что-то невероятное. Столько народу, заполнена вся улица была.

Я говорю: «Бадруди, если мы сейчас отсюда не уйдем и встанем на сторону чрезвычайного положения, мы станем врагами народа. Но идти, брать оружие и выступать самим — тоже нельзя. Надо нам расходиться».

Я вместе с племянником сел в свою машину и под утро приехал в свой район. И только впоследствии узнал, что прилетевшие сюда внутренние войска были немедленно блокированы, их хотели разоружить, но не смогли, и они улетели назад. Этим занимались Гантамиров и его люди.

Уехал в Москву, занимался своими делами. Через какое-то время вернулся домой, и мне директор нашего совхоза, мой друг детства Хапси Хасиев говорит: