Я закрыл КПСС

Еще в апреле 96-го, чтобы перед президентскими выборами выбить у Зюганова козырь «восстановления СССР», Ельцин подписал с белорусским президентом Александром Лукашенко «Договор об образовании Сообщества России и Белоруссии».

Они взяли обязательство развивать далее начавшуюся интеграцию. Но большую тревогу вызывала мысль, что можно легко перегнуть палку… Сторонникам «жесткой руки», возрождения СССР, борьбы с олигархами Лукашенко виделся свежей альтернативой уже примелькавшимся Зюганову и Жириновскому или вляпавшемуся в Хасавюртовскую капитуляцию Лебедю. То есть возникала опасность довести интеграцию до такого уровня, когда Лукашенко сможет законно стать руководителем России.

То, что мы называли «проблемой Лукашенко». А точнее: «Проблема: Лукашенко!!!» Он громогласно отстаивал идею «единства двух братских народов, их исторических судеб и бессмысленность отрыва одного от другого». Хотя, конечно, это больше было прикрытием стремления усилить и расширить собственную власть. На ноябрь 96-го в Белоруссии был запанирован инициированный им референдум по внесению поправок в Конституцию страны. Их цель соответствовала практике других постсоветских евразийских государств: резко усилить полномочия президента и растянуть сроки его правления. Главным в пропагандистской кампании за внесение поправок стал тезис о необходимости дать действующему президенту завершить работу по объединению с Россией.

Отношение к нему и его инициативам обсуждалось на совещании в АП. Докладывал помощник президента по международным вопросам Дмитрий Рюриков. Мне очень не понравилось его предложение — безусловно поддерживать Лукашенко как человека, отстаивающего курс на сближение с Россией. И в советскую пору, и уже после нее я насмотрелся на государственных руководителей, охотно обменивавших слова о любви к России на вполне осязаемые выгоды от нее. Такой благожелательностью к белорусскому лидеру мы сами стелем ему ковровую дорожку в Кремль.

Взяв слово, внес контрпредложение:

— В ходе агитационной президентской кампании в Белоруссии Лукашенко сам загнал себя в угол, клянясь в любви к России и призывая к объединению наших народов. Давайте воспользуемся ситуацией и предложим подписать соглашение о вхождении шести белорусских областей (но не Белоруссии как целостного субъекта) в состав России. Это бы гарантировало от появления в будущем мыслей об отделении. А Лукашенко сейчас политически не сможет отказаться от такого предложения.

Все, включая Чубайса, посмотрели на Рюрикова, ожидая профессионального комментария. После короткой паузы Рюриков… даже не захохотал, а именно заржал. Подчиняясь стадному рефлексу, за ним засмеялись и остальные. В результате, Чубайс мое предложение оставил без внимания. В этот момент я совершенно искренне зауважал Рюрикова и школу МИДа: так просто «заржать» важнейший вопрос — это нужно быть высоким профессионалом.

Прошли годы, и в предвыборной программе «Союза правых сил», партии Чубайса и Гайдара, как ее называли для простоты, появился тезис о необходимости включения шести белорусских областей в состав России. Ну, хотя бы посмеялись…

А Рюрикова меньше чем через полгода уволили из Администрации президента. При подготовке следующего объединительного документа — проекта договора «О союзе Беларуси и России» — он включил в него положения, фактически упраздняющие государственный суверенитет России и открывающие Лукашенко путь к власти на пространстве от Бреста до Анадыря.

Ночью позвонил Чубайс, перешедший к тому времени из АП в правительство. Тон крайне язвительный:

— Евгений Вадимович, вы читали проект нового соглашения с Белоруссией?

— Нет.

— А вы почитайте. А то станет вашим начальником Лукашенко, а вы даже и не почешетесь.

Прочитал — ужаснулся. Запланированная и заготовленная схема управления союзным государством плюс внутрироссийские обстоятельства (наличие поклонников Лукашенко в нашем руководстве) делали его приход к верховной власти не то что возможным — неизбежным. И это соглашение одни (например, Рюриков) в АП исподволь пропихивали, другие (и я в их числе) — прозевали.

Бдительность проявил, кажется, только начальник Главного правового управления АП Руслан Орехов, оповестивший Чубайса. А уже Чубайс ударил во все колокола.

Проект договора срочно переделали, выхолостив все угрожающие пункты, и в последний момент развернули ситуацию вспять. Подписанный 2 апреля 1997 года документ был в равной степени безопасен и бессмыслен.

Ельцин так оценил происходящее:

«Горячим сторонником непродуманного и опасного для России соединения двух государств оказался мой помощник по международным вопросам Дмитрий Рюриков. Через неделю я его уволил»[305].