Я закрыл КПСС

Продолжилась тяжелейшая работа по реформе угольной промышленности. Закрытие десятков шахт позволило сделать отрасль рентабельной (в 1993 году на ее субсидирование уходило до 5 % федерального бюджета), сократить травматизм и аварийность[308], переселить, переобучить и трудоустроить десятки тысяч людей. Впрочем, недовольные реформой активисты-угольщики почти все время работы правительства «младореформаторов» просидели на Горбатом мосту, стуком касок по асфальту выражая коллективное недовольство. А всего пять лет назад они были одними из главных энтузиастов демократической революции.

Пылкий нижегородский губернатор Немцов, перебравшись в Москву на должность первого вице-премьера, взялся за внедрение системы жилищных сертификатов для военных, уходящих в запас. При любом варианте военной реформы массовое сокращение вооруженных сил было неизбежным и усугублялось необходимостью обустройства военных в связи с выходом наших войск из стран Европы и СНГ. Под руководством Немцова шаг за шагом выстраивалась система, заработавшая в полную силу уже после его отставки.

Он активно подключился и к двум программам, которыми руководил я. Узнав, что в АП разрабатывают документы, призванные ужесточить дисциплину и ответственность в системе государственной службы, Немцов особенно заинтересовался проектом указа о декларировании доходов и собственности госслужащих. Он попросил: «Жень, это моя тема. Дай я ее доложу царю (так он звал Ельцина)». Зная доброе отношение Ельцина к Борису, я согласился: больше шансов на поддержку сверху, что полезно для дела. Немцов подхватил знамя и гордо понес его. Потом, правда, мое самолюбие взбрыкивало, когда в газетах читал «немцовская программа».

Увлекла его и начатая нами президентская программа по формированию кадрового резерва и подготовке управленческих кадров. Однажды собрали в Кремле, в 1-м, президентском корпусе, специалистов из регионов, вернувшихся из других стран со стажировки. Представили президенту, что доставило немалое удовольствие и им, и ему — приятно было видеть эти «лица из будущего». После совещания вышли с Немцовым в проход между 1-м и 14-м корпусами и пошли к Ивановской площади. В конце прохода — КПП. Там — солдатик лет 19-ти. Я предъявляю пропуск и иду дальше. Борис идет прямо, но солдатик его останавливает и просит показать пропуск.

— Я — Немцов!

Солдатик снова просит пропуск.

— Я заместитель председателя правительства России!

Солдатик радостно кивает, даже повторно берет под козырек и опять просит пропуск.

Вмешиваюсь:

— Борис, ну покажи ему пропуск.

— Я его не захватил. Я — Немцов, ты что, не знаешь меня?!

— Нет, не знаю. Ваш пропуск.

Нужно было видеть в этот момент Бориса. Такой удар — кремлевский солдат его не знает!!! Его, всенародного любимца! Жалко было смотреть. Насилу уговорил часового под мою ответственность пропустить вице-премьера.

Уход Чубайса из АП, где у него был почти монопольный доступ к президенту, частенько продолжавшему «работать с документами на даче», уменьшил его влияние при дворе как раз в тот момент, когда он сильнее всего в этом нуждался. Его стремление навязать крупному бизнесу одинаковые правила и требования, урезонить «семибанкирщину» имело бы шансы на успех, будь на его месте во главе АП «второй Чубайс». Карта легла не так.

Новым руководителем АП стал «золотое перо Ельцина» — журналист, друг семьи, будущий зять президента Валентин Юмашев. Я его не знал, ни симпатий, ни антипатий к нему не испытывал.

Но отставка руководителя АП требовала и от меня соответствующего шага. В тот же день положил Чубайсу на стол заявление об уходе с добавлением, что в случае, если оно будет принято, приложу письменный отчет о проделанной работе. Чубайс прошение об отставке отклонил, и процедуру пришлось повторить уже при первой встрече с новым руководителем АП.

Встреча особо яркого впечатления не оставила — предстояло поработать вместе еще какое-то время, прежде, чем у меня сложилось впечатление о новом начальнике.

Вопрос, почему я не воспользовался благоприятной ситуацией и не ушел тогда из АП, непрост. Во-первых, конечно, удерживали дела, которые к тому времени вел и считал чрезвычайно важными: освобождение российских военнопленных из Чечни и реформа института государственной службы. Во-вторых, в АП пришли со мной люди, и бросать их на произвол судьбы нехорошо. Впрочем, это можно было бы решить. В-третьих, причастность к сонму высших чиновников, хоть и не сильно, но все же грела душу. Правда, я тогда сразу сказал: «Все, что мне лично нужно было от должности, я получил: на Старой площади посидел, помпезный день рождения отпраздновал». По должности я на формирование основных направлений внешней и внутренней политики влиял мало, поэтому в творческом плане работа не увлекала.

Потом не раз пожалел, что не расстался с АП своевременно.