Я закрыл КПСС

Эпизод 2. Я решил, что, как любая армия, мы нуждаемся в стяге, то есть в зримом символе организации. Подумал-подумал и решил, что хорошим визуальным образом будет наполненный ветром парус (как символ энергии и движения), окрашенный в бело-сине-красные цвета флага Российской империи (как символ отрицания коммунистической эпохи). Набросал эскиз. Коллегам из оргкомитета рисунок понравился. Решили изготовить к съезду значки по утвержденному образцу. Организовал изготовление значков корреспондент газеты «Труд» Андрей Насонов.

Мы не захотели строить движение под лидеров, а они не захотели участвовать в работе Учредительного съезда движения. Такая получилась «гармония».

Съехавшиеся со всей России делегаты интересовались первым делом: «Где Ельцин?» и не скрывали разочарования, узнав, что Ельцина не будет. Что не будет Собчака, Попова.

Положение выглядело и вправду двусмысленным. При всем уважении к выступавшим (Мурашев, Боксер, Травкин, Бочаров, Пономарев, Филатов, Астафьев, Якунин), не на них слетались люди издалека. Возможно, если бы этот съезд проходил в январе, при формировании кандидатского блока, и завершился бы подписанием неких личных обязательств кандидатов перед движением, инициатива оказалась бы более успешной в смысле формирования единой организации с ясной политической программой и тактикой действий. Но в январе это было чревато спорами и раздорами и могло принести больше вреда, чем пользы.

Появление в первой половине 1990 года сразу десятка новых партий обескровило «Демократическую Россию». Не участвуя непосредственно в выборах, не выдвигая своих кандидатов и не влияя на своих депутатов, «Демократическая Россия» сохраняла в своем инструментарии в основном демонстрации, все больше становясь «массовкой на подхвате».

Ветераны движения во главе со Львом Пономаревым и Глебом Якуниным попытались исправить положение, создав впоследствии партию «Демократическая Россия». Но было поздно: на авансцене возникли уже другие герои, вынесенные на поверхность с участием движения, но чуждые ему внутренне — либеральные бюрократы, как Егор Гайдар и его команда.

Развод основной демократической массы, стоявшей «за рынок, но по справедливости», и лидеров реформ, ориентированных на ускоренную концентрацию капитала в пределах узкого круга, предопределил хроническую болезнь реформ — игнорирование интересов тех, кто их поддерживал, в пользу тех, кто ими воспользовался. В свою очередь, эти бенефициары, понимая взрывоопасность такого распределения и опасаясь возможного «раскулачивания», отъема неправедно полученных активов, старались значительную, если не большую часть доходов не реинвестировать, а выводить за рубеж.

Съезд закончился принятием декларации общепрогрессистского содержания. Но был и один принципиально новый и важный тезис. Съезд высказался за то, чтобы в случае, если действия союзного руководства будут тормозить реформы, Россия вышла из состава СССР.

Это был ультиматум Горбачёву: либо — вперед, либо — прощай.

Через несколько дней после окончания съезда, когда были оформлены протоколы, явочные листы и т. п., решили это дело отметить. Собрались в ресторане Центрального Дома литераторов. Когда расходились, на площади Восстания[69] увидели колонну танков, идущих по Садовому кольцу — техника возвращалась после репетиции военного парада в честь годовщины большевистского переворота 7 ноября. Поскольку одной из главных застольных тем в ресторане был переход борьбы с коммунистами и Горбачёвым в решающую фазу, и возможность прямого силового столкновения обсуждалась как один из наиболее вероятных вариантов, вид бронемашин вызвал у нас бурную реакцию. Как всегда, яростней и последовательней остальных повел себя Лев Шемаев, бросившийся на проезжую часть и упавший на асфальт прямо перед одним из танков. Как потом шутили, невысокий Лев перекрыл одну полосу, его борода — еще две. Пока поднимали Льва, орали друг на друга с военными и милиционерами, вокруг, несмотря на поздний час[70], собралась толпа, и образовался нечаянный митинг, мы требовали запретить ввод войск в Москву под любым предлогом и уж тем более не придавать военным парадом статус главного государственного праздника годовщине захвата власти большевиками.

Так началась короткая, яркая и бескорыстная жизнь движения «Демократическая Россия», которому предстояло в течение ближайших трех лет быть основной силой в боях с коммунизмом, за реформы сначала в советской России, а потом уже — в России постсоветской.

Первая громкая акция движения случилась через две недели.

Еще две фотографии