Я зарекалась любить

Я села на диван, приложив телефон к губам и расплываясь в самой нелепой и глупой улыбке в мире. Он позвонил. И он едет ко мне. С визгом ликования я подскочила и побежала в свою комнату переодеваться. Мне показалось нелепым наряжаться в платья в кино, поэтому я предпочла узкие джинсы, идеально обтягивающие мои попу и ноги, и бирюзовую рубашку с коротким рукавом. Шлевки на рукавах придавали моему наряду непринужденный вид, а цвет позволял выглядеть свежо и ярко. Я скептически относилась к черно-белым и серым нарядам, столь распространенным в Санкт-Петербурге. Выросла я на юге России, где практически каждая девушка щеголяла в короткой юбке и яркой бижутерии. Безусловно, несколько лет проживания в самом сером городе наложили на мой вкус свой отпечаток: из украшений у меня была тонкая золотая цепочка с подвеской и небольшие сережки-гвоздики, а короткие юбки для меня теперь выглядели чем-то вульгарным. Но с цветовой палитрой я категорически не хотела мириться. Здесь меня ограничивал рабочий дресс-код - если бы я пришла в желтом деловом костюме на работу, этого мало бы кто оценил. Еще одной моей слабостью были часы. Можно даже сказать, что я их коллекционировала - у меня их было больше десятка: с золотым циферблатом и серебряным, со стразами и без, с кожаным ремешком и с металлическим браслетом, большие и маленькие, строгие и спортивные. На любой цвет и вкус. Однако, это никак не способствовало развитию во мне пунктуальности. Я все равно всегда опаздывала. И сегодня к своему наряду я подобрала часы с белым циферблатом и белым кожаным ремешком. Золотые цифры и стрелки красиво переливались под стеклом. Застегивая их на запястье, я невольно задержала на часах взгляд, когда услышала звонок в дверь.

«Приехал даже раньше», - подумала я и побежала открывать.

Иван стоял, опираясь одной рукой на стену, когда я открыла дверь. Он поднял на меня глаза и улыбнулся своей милой и приятной улыбкой, заставляющей появиться двум ямочкам на его щеках, а мое сердце трепетать. Мы стояли и смотрели друг на друга несколько секунд прежде, чем он произнес:

- Привет.

- Привет, - ответила я и раскрыла дверь пошире, пропуская его. - Я почти готова, дай мне только пару минут.

С этими словами я собиралась поспешить обратно в свою комнату, но он поймал меня за руку и нежно притянул к себе.

- Нам некуда спешить. Я хотел тебя поцеловать, - с этими словами он запустил руку в мои волосы, касаясь большим пальцем моего виска, и прикоснулся своими губами к моей щеке, оставив легкий поцелуй на коже, потом медленно, не отрывая своих губ, сместился к моим губам, прижимая меня к себе за талию. Его поддержка оказалась весьма кстати, потому как у меня начали подкашиваться ноги. Я положила руки на его грудь и ответила на поцелуй. Он был медленный и сладкий, переполненный нежностью и еще чем-то, что я пыталась произнести вслух. Через несколько секунд он оторвался от меня, тяжело дыша. Он провел большим пальцем по моей щеке.

- Я скучал по тебе, - сказал он низким бархатным голосом, отчего мне захотелось послать к черту кинотеатр и предложить остаться дома, но я сделала глубокий вдох и отступила назад с мыслью: «Так быстро я не сдамся».

- Это тебе, - сказал Ваня и протянул мне небольшой букет ландышей. Белые миниатюрные цветочки смотрелись невероятно нежно в его большой ладони.

- Спасибо, - пробормотала я, глупо улыбаясь и вдыхая аромат цветов. - Мне нужна пара минут, - сказала я.

Он кивнул. В своей комнате я поставила цветы в воду и посмотрела в зеркало. «Как бы убрать с лица это глупое выражение?» - подумала я, добавляя пудры на раскрасневшуюся кожу. Я коснулась пальцами губ, вспоминая поцелуй и водоворот своих ощущений. Я даже не обратила внимание, во что он был одет - его синие глаза обладают гипнотическими свойствами. Осознав, что меня ждут, я схватила расческу и быстро прошлась ею по волосам, оставляя их распущенными, добавила любимый бальзам и вернулась к нему.

***

Когда Иван говорил, что смотреть на экран не будет, он имел в виду именно эти слова. На пятнадцатой минуте просмотра какой-то любовной комедии мне стало совсем не по себе, и я, приблизившись к нему, проговорила:

- Если ты не перестанешь смотреть на меня, тебе придется везти меня в больницу, потому что есть большой риск, что я подавлюсь попкорном.

Он улыбнулся и ответил:

- Ты просишь невозможного. Давай я тебя лучше избавлю от этого ведра, - сказал он, забирая у меня с колен попкорн.

- Ну уж нет! – я возмущенно дернула за ведро, из-за чего содержимое частично высыпалось на меня и на него. - Черт! - сказала я это на полном серьезе, но Иван, посмотрев на меня, рассмеялся, и на нас тут же начали шикать.

- Ты так любишь сладкое? – пытаясь успокоиться, спросил он.

- Просто кино без попкорна не может существовать в моем сознании. Это две неотъемлемые части друг друга, как макароны и сыр, как чипсы и кола, как картошка фри и сырный соус, как…

- Как ты и я, - сказал он, глядя на меня.

- Что?

- Извини, ничего, - быстро ответил он и отвернулся к экрану.