Я зарекалась любить

Я стояла не дыша несколько секунд и смотрела в пустоту, где когда-то находился мой любимый человек. Часто моргая, я пыталась изо всех сил понять услышанные мною страшные во всех смыслах слова в поисках иного значения, но не находила его. Его просто не было. Казалось, что может быть ужаснее…

Я взяла себя в руки и села рядом с ним, почувствовав под собой холодную и жесткую поверхность.

- Как это произошло? – спросила я полушепотом, не решаясь взглянуть на него.

Иван поднял голову и посмотрел на противоположный берег. Казалось, прошла вечность, когда он продолжил:

- Это было ночью возле клуба… началась потасовка, которая переросла в драку… - ему было тяжело говорить, каждое слово он словно выдавливал, заставляя страдать себя, вспоминая снова и снова случившееся. – Я ударил одного из них, и он неудачно упал, разбив висок о металлическое ограждение.

Я коснулась пальцами своих губ, подавляя вопль ужаса, который вырывался у меня из груди. Судорожно сглотнув, я проговорила:

- Он умер…

- Нет, - Ваня повернулся ко мне с напряженным и пепелящим взглядом, полным ужаса и боли. - Я… убил его.

- Что было потом?

Он снова посмотрел на мутную воду и продолжил:

- Потом был суд… Я получил два года исправительных работ по статье «Причинение смерти по неосторожности». Посчитали, что мои действия носили оборонительный характер. Мне сыграло на руку, что потерпевший был пьян и имел судимость…

- Значит… ты не был виноват… - я тихо поговорила слова, но он даже не шелохнулся, витая в своих воспоминаниях. - Ваня! Ты не был виноват!

Он на секунду повернулся ко мне и снова отстранился.

- Я много раз себе это повторял… Снова и снова - что я защищался, что это случайность… Но, Аня, от этого совсем не легче. Любые попытки оправдать себя звучат омерзительно, словно он смотрит с ненавистью сверху на меня и ухмыляется, приговаривая: «Ну да, конечно, что же ты еще можешь сказать?!». Невыносимо жить с чьей-то кровью на руках. Я ведь мог сдержаться, проигнорировать, послать его, в конце концов. Но я ввязался в драку. Я ведь мог хоть что-то сделать по-другому! И тогда он бы жил, понимаешь?

Что я могла ответить? Я не понимала. Я ни черта не понимала, каково это жить, зная, что ты отнял чужую жизнь. Ты убил человека, которого когда-то родили, растили, его воспитывали, его любили. Он был кому-то дорог, а потом его не стало. Из-за тебя его не стало.

- Кем он был?

Ваня потер переносицу двумя пальцами и тихо проговорил:

- Молодой парень, тогда ему было двадцать пять. Был судим за мелкие кражи. Постоянной работы не имел. Я о нем толком ничего не знаю, кроме того… - Ваня сделал глубокий вздох, - кроме того, что у него есть жена и маленький ребенок.

Меня начало тошнить, меня выворачивало наизнанку от услышанного. Я всеми силами хотела бы успокоить его, сказать что-нибудь ободряющее или поддержать его как-нибудь, но не могла. Мелкая дрожь, охватившая мое тело, переходила в крупную тряску. Я резко встала и отошла на случай, если меня вырвет. Я не могла больше этого слушать. Мне нужно было побыть одной. Мне нужно было подумать. Но я не знала, как уйти, не причинив ему еще бОльшей боли.

Я облокотилась руками на холодное гранитное ограждение и старалась совершать глубокие вдохи, чтобы унять свой желудок и приобрести ясность мысли. Как часто мы оказываемся заложниками стечения обстоятельств, после чего нам приходится жить с ошибками судьбы? Как много вины может выдержать добрый человек, наказывая себя за содеянное? Как жить с этим дальше? Как жить, осознавая, что ты отнял отца у ребенка и мужа у жены? Как ходить по этой земле? Есть, спать, любить? Какая к черту разница, было ли это случайностью или преднамеренно - факт остается фактом! Нет. Не думаю. Есть вещи, на которые мы не в силах повлиять. Да! Мы совершаем ошибки, за которые нам приходится платить. Да! Мы ужасно раскаиваемся и готовы все исправить, если бы только выпала такая возможность, но ее нет. Ее не будет никогда. И нам ничего не остается, кроме как влачить свое бренное существование, вымаливая себе прощение, и стараясь осознать, за что были столь сурово наказаны.

Я чувствовала его спиной. Я чувствовала, что он стоит рядом, но не знает, что сказать и боится ко мне прикоснуться, пытаясь распознать мою реакцию. Я резко развернулась. Ветер развевал мои волосы, и я в сотый раз убрала непослушные пряди с губ. Я смотрела в его бездонно-синие глаза, из-за солнца его зрачки превратились в черные точки, брови были нахмурены, челюсть твердо сжата, выделяя суровые черты лица, широкие, точно очерченные скулы.

Мысленно каждый из нас, услышав такое, произнес бы: «Хорошо, что это случилось не со мной», «Да… не повезло парню». А что делать с этим этому парню? Как ему с этим жить? Передо мной стоял далеко не победитель по жизни: красивый, умный, молодой, состоявшийся, казалось, природа его ничем не обделила. Но судьба навязала ему один грех. Смертный грех.