Я жду тебя в Париже

Наташка сошла с тропинки, присела на скамейку на берегу пруда, опустила веки и сжала виски кончиками пальцев. Когда она открыла глаза, то увидела прекрасного лебедя, приплывшего совсем близко к ее убежищу, а из-под свода, расположенного невдалеке мостика, грациозно скользила к нему в компанию еще парочка. «Ну, вот у нас и коллектив, — улыбнулась доброму предзнаменованию путешественница, — может, ну его, этот Багатель? Отдохну и поеду понемногу в центр». Головная боль чуть стихла, и уже четыре, словно нарисованных акварелью, красавца вальсировали на расстоянии вытянутой руки от Наташкиной скамейки. Эх, вот бы знать заранее, захватила бы вам булочки. Как будто в ответ на ее мысли из ажурной зелени, укрывавшей мостик, появилась фигура подтянутого не то чтобы молодого человека в джинсах, футболке, с небольшим рюкзаком за плечами и двумя багетами подмышкой.

Видимо, это была «его скамеечка», потому что, поравнявшись с Наташкой, месье взглядом попросил у нее разрешения присесть на другой край и, не обращая более внимания на внезапную соседку, принялся неспешно отламывать и бросать в воду кусочки свежего батона. Лебеди определенно ждали именно его, и все новые проголодавшиеся спешили неведомо откуда присоединиться к угощению.

Кто знает, мигрень — такое дело, которое не очень-то позволяет смотреть на мир широко открытыми глазами, особенно в солнечный летний день. Но интерес был сильнее. Наташка принялась из-под прищуренных ресниц искоса сканировать своего внезапного компаньона. Волевой загорелый профиль, подкачанный торс, лысеющая макушка, лет тебе, пожалуй, сорок с малюсеньким хвостиком. Хм, ну, может, и не таким уж малюсеньким, что-то я строга, усмехнулась своим озорным оценкам исследовательница. Второй багет подходил к закономерному концу, а незнакомец не спешил ни продолжить свой путь, ни завязать беседу. «Пусть молчалив ты, независим, мы не привыкли отступать, нам расколоть тебя поможет вопрос, как Багатель сыскать!» — снова съязвила мысленно Наташка, ощутив азарт исследователя не столько парижской архитектуры, сколько душ человеческих. Тема ее кандидатской по психологии была «Синдром “эмоционального холода” и особенности стратегии избегания близости у одиноких мужчин позднего репродуктивного возраста».

Сосед по скамейке выглядел как человек, который прогуливается в Булонском лесу частенько, но все-таки его уверенный жест «конечно, знаю» в ответ на вопрос про Багатель стал для Наташки неожиданным. Она уже привыкла к мысли, что найти такого знатока памятников культуры здесь практически невозможно. Но радость была недолгой, тут же выяснилось, что ее довольно сносный английский не поможет договориться: парижанин изъяснялся исключительно на французском. Он любезно попробовал показать направление с помощью мобильной карты, но, взглянув на растерянное выражение лица собеседницы, оставил попытки. Зато заметил в ее лице что-то кроме растерянности и жестами спросил, как она себя чувствует. Слово «мигрень» в сочетании со страдальческой гримасой и приложенными к вискам пальцами прозвучало достаточно интернационально. Француз понимающе кивнул, расстегнул молнию рюкзака, вытащил из него термос, ловко отвинтил крышечку и протянул Наташке чашку горячего напитка. В ответ на ее вопросительный взгляд показал пальцем в середину лба, затем на чашку, а потом быстро поискал в телефоне и предъявил недоверчивой иностранке галерею фотоснимков каркаде — в виде цветов, засушенных лепестков и чашек с красным чаем. «Ибискюс, мигрен, гуд». Выпив чашку ароматного чая с каркаде, Наташка поморщилась от кислого, и спустя несколько минут благодарно улыбнулась. «Гуд, мерси, месье».

— Жерар, — наконец представился он.

— Наталья, Натали, — ответила она. Они обменялись улыбками и немного помолчали, наслаждаясь умиротворяющим пейзажем.

— Жоли, — снова прервал паузу Жерар, не отводя глаз от пруда и взмахнув рукой в сторону лебединой стайки.

— Жоли? О, бьютифул! — подхватила Наташка.

— Но. Жоли, — уверенно поправил Жерар.

«Ох, ты ж, ежик, — подумала она, — ну, бог с тобой, жоли так жоли».

С той же решительностью Жерар предложил проводить ее в сторону парка Багатель, снисходительно усмехнувшись в ответ на ее, не лишенные кокетства, благодарные попытки отказаться. Конечно, недолгие и формальные попытки, ведь парк и павильоны, ярко расписанные в путеводителе, Наташке хотелось посмотреть тем сильнее, чем сложнее оказывалось их разыскать. Да и компания нравилась ей все больше.

Жерар с места в карьер пошел размашистой рысью заядлого холостяка, не привыкшего приспосабливать скорость и размер шагов к походке идущей рядом женщины. Наташка удовлетворенно улыбнулась и даже мысленно кивнула этому своему наблюдению, прибавив хода. Она, напротив, умела и любила приноравливаться к другим людям, попадать в такт чужого дыхания, настроения, ритма жизни, чувствовать и глубоко понимать тех, кто рядом, оставаясь при этом самой собой.