Я жил в провинции...(СИ)

В начале февраля, в промежутке между первым и вторым туром, встретил случайно на морозной улице коллегу, пенсионера, ушедшего "на отдых" с должности редактора областной газеты. Друг к другу мы относились всегда с симпатией, поэтому "для согреву, и чтобы поговорить" зашли в ближайшее питейное заведение. После первых ста граммов добрались до темы выборов. Выяснилось: в первом туре Коля отдал свой голос Януковичу. Объяснил это так:

- Вообще-то мне нравится Сергей Тигипко, но я понимал, что шансов у него нет. Во второй тур реально проходили Янукович и Тимошенко. Поэтому я сразу голосовал за Яныка.

- Коля, - возразил я, - во-первых, по мнению социологов Тигипко мог попасть во второй тур, и твой голос мог ему помочь в этом. Во-вторых, Тигипко как раз ближе к Тимошенко, чем к Яныку. Он после 2004-го, когда возглавлял у Яныка штаб, ушел от "проффесора", видимо, поняв ему цену. Почему же не голосовать за Юлю? Позорно ведь иметь президентом человека некультурного и необразованного. Будь ты шахтер донецкий, я бы понял. Но ведь ты не шахтер.

Мы хлопнули по очередной рюмке, и пьяненький Коля (он до меня, по его словам, принял грамм 300 водочки), выдал следующее:

- Понимаешь, я только что по дамбе ехал, а там на каждом столбе Юлины фотографии. Улыбается, "вона працю"... Задрала этими фотографиями. Не, только не Юля!..

Слушал коллегу, и было грустно. Это аргументация журналиста! Недавнего редактора серьезной газеты, бывшего (еще при "советах") собкора партийного республиканского "органа". Убогая примитивная логика - улыбается на рекламных снимках. Если такова мотивация журналиста, человека вроде как думающего, то какова же она у большинства "пересчних" граждан? Замечу здесь: Юлию Тимошенко не любили многие. Вслух возмущались: "Юля - воровка", а подсознательно не принимали, потому что женщина, потому что умна, красива. Возглавляемые Александром Панченко запорожские казаки когда-то публично заявляли на Хортице, что не будут "ходить под бабой", после чего присягнули Виктору Януковичу.

Зима с 2013-го на 2014-й вместе с киевским Майданом принесла тревогу и новые разочарования. Тревогу за Украину, разочарования в некоторых старых добрых знакомых, воспринявших происходившие в столице события не так, как воспринимал я. Это тогда многие разделились на приверженцев Майдана и "ватников". Очень скоро тревога переросла в душевную боль. Что я в свои 64 мог сделать для Революции Достоинства? С женой и тысячами запорожских единомышленников ходил на митинги ("Банду - геть!", "Сна - геть!"), покупал медикаменты, передавал на киевские баррикады теплую одежду, позже перечислял деньги в помощь АТОшникам. Нужно ли совсем недавние, еще горячие, события подробно описывать?

В самые черные дни, когда на Майдане и "на Грушевского" горели круглосуточно шины, когда каждый день гибли мальчишки, позже ставшие Небесной сотней, после очередного выпуска новостей сочинились такие строчки:

Как живется вам, одногодки?

Посещает вас благодать?

Мне давно без стакана водки

Муки совести не унять.

Снова радио сообщает:

Украинский погиб солдат.

И меня от скорби качает,

Будто в чем-то я виноват.

Пацаны с Майдана, мне стыдно -

Военком не придет за мной.

И до слез бывает обидно,

Что мой возраст не призывной.

Не искал я пути такого,

Просто карта сама легла,

Что меня, почти пожилого,

Обошла стороной война.

Кто-то скажет, что выпил лишку.

Только там, где душа, болит.

Вы простите меня, мальчишки,

Что не ранен и не убит.

Меня и до сего дня грызет потихоньку совесть, когда, находясь в комфортной безопасной квартире, смотрю по ТВ свежие фронтовые сводки, часто далеко не оптимистичные.

Пора ставить в этом повествовании точку. Планировал написать книгу о брежневском застое и горбачевской перестройке, а забрался аж вон куда. Добавлю только несколько важных для меня соображений.

Еще в самом начале первой гибридной российско-украинской войны (думаю, примерно такое название получат события, начавшиеся в феврале 2014-го) бывший сокурсник, давно живущий в Ульяновске, упрекнул в том, что стал ярым украинцем, дабы подстроиться под новую бандеровскую власть. "Я же помню, как ты нас, украиноговорящих первокурсников, приехавших из села, считал кугутами", - писал россиянин-путинофил. Он был прав, в 17 лет я вправду кривился, когда слышал в аудитории замусоренную суржиком разговорную речь. Он не знал, что в те же годы, прочитав "Fata morgana" и "Кон не винн" Михаила Коцюбинского, записал в дневнике, что восхищен слогом украинского писателя-классика.

Скажу еще раз: внутренний "культурный переворот" пережил после "Червоной руты". Думал, фольклор, вообще все национальное, стало архаикой и не востребовано новыми поколениями украинцев. Оказалось, народные традиции - внутри современных квартир и микрорайонов - живы, творческая неравнодушная молодежь перенимает все у стариков и родителей.