Я живу в октябре (СИ)

Как обычно, он свернул с Карачаевской улицы, по которой брели припозднившиеся лыжники, и углубился в лес. Хорошо утоптанная тропа вела прямиком к облюбованному местечку на горном склоне. Феликс мог пройти по ней с закрытыми глазами. Один был минус – местами становилось крутенько. Ему приходилось останавливаться и, тяжело дыша, восстанавливать силы. Возраст давал о себе знать одышкой, беспрерывным колотьём то в боку, то слева под сердцем, то ещё где-то в нездоровом туловище. Скоро не тело будет, а клубок ниток, утыканный иголками. По приезде в это заколдованное место он отпраздновал пятьдесят три. А сейчас сколько? Счёт месяцам он давно потерял. Лет пять? Не, многовато. Да причём тут годы? Дед Феликса почти до ста дожил со всеми зубами. У Феликса три осколка в боку с войны, нервы постоянно, водка-курево. Вот что косит людей его поколения.

Он наконец взобрался на каменный стол, обрывающийся карнизом. Внизу горели огни: гостиница, окошки поселковых домишек, одинокий фонарь у стеклянной столовой, цепочка светильников к кассе подъёмника.

Феликс уселся на прислонённый к сосне чурбачок и закурил. Чурбачок был старый, будто отполированный бесчисленными посиделками. Наверняка его сюда затащил кто-то из работников, чтобы от начальства отдыхать. Или, может, усатый егерь обходит свои владения и отсюда наблюдает за жизнью туристов.

Табачный дым приятно защекотал нутро, создавая иллюзию покоя. А ведь в какой-то момент он просто не сумеет сюда подняться и что тогда? Мысль ужалила внезапно и больно, словно печёночная колика. Сразу захотелось выпить. Феликс достал из-за пазухи тёплую фляжку и отхлебнул. Тут же вспомнился хитрый прищур старика Варужа. Хороша у Варужа самогонка, эх. Как её тут называют? Балхам? Нет, балхам ­– это лекарственная настойка. Чача? Пусть будет чача. Может, надо было не сюда карабкаться, как горный козёл, а пойти к Варужу…

С ветки вспорхнула птаха, стряхнув снежок прямиком на Феликса. Он вздрогнул. Чувство было такое, словно застигли за срамным делом, да ещё со спущенными штанами. Не было же такого раньше? Нет? Сколько раз он сидел на пне курильщиков? Полсотни точно. Не было тут птах.

– Не было, – прошептал Феликс.

Звук собственного голоса ободрил. Он прислушался – лес пытался спать, тяжело, с достоинством, покачиваясь сосновыми стволами.

– Кажется, – успокоительно сказал он сам себе. – Крыша едет. Крыша…

Феликс снова приложился к фляжке. О чём это он? Не надо было сюда ехать, вот что. Попал как кур в ощип. Ни выбраться, ни полезного ничего не сделать. Зачем оно, а?

– К чёрту всё, – смачно сказал Феликс и резко поднялся.

Тело не ожидало от хозяина такой прыти. Он пошатнулся, схватившись за сосну. Не давая себе передыха, Феликс побрёл к обрыву. Там круто, наверняка, лететь метров десять, не меньше. Где тут край-то? Ни черта не разобрать уже. Он представил, как поскальзывается и летит с каменного карниза вниз, но не разбивается. А ломает себе руку или ногу. А ещё хуже – позвоночник. И так будет стынуть Феликс под горой, без шанса спастись.

«Ну и ладно, – храбрился он. – Всё равно помирать». Но проснувшееся в глубине подсознания альтер-эго подкидывало картинку, как его полуживого, парализованного выкидывает в начало месяца. И будет он лежать, гадя под себя, и ждать озабоченного стука в дверь.

Феликс покачал головой. Порыв его угас, он плюнул и развернулся. У чурбачка маячила долговязая фигура чужака. Одет он был еле-еле – штаны и какая-то бездельная куртка, Феликс в полумраке не разобрал. Визитёр церемонно поклонился.

– Разрешите присесть?

Феликс обалдело кивнул. Долговязый согнулся пополам и вытащил из тьмы заснеженный чурбачок.

– В сугробе второй лежал, – пояснил незнакомец, отряхивая сидельце. – Пенёк в смысле, а не я. Мне в сугробе холодно.

Он устроился на чурбачке с видимым удовольствием.

– Вы сядете? Или вам удобнее постоять?

Феликс пожал плечами. Ситуация казалась ему идиотской. Но Феликс пересилил себя и вернулся на пенёк. Сидели они друг напротив друга метрах в двух. Вид у незнакомца был бодрый, любопытствующий. Наверное, увидь эту физиономию Феликс утром у подножья Муссы-Ачитары, то принял бы его за новичка-туриста.

– Познакомимся? – спросил чужак. Он говорил с каким-то неуловимым акцентом.

– Ну, д-давайте. Я – Феликс.

– Очень приятно. Моё имя – Эч.

– Я вас раньше здесь никогда не видел.

– Я тут никогда ранее и не бывал, – чуть удивлённо ответил Эч.

Феликс смешался. Не объяснять же этому свалившемуся на голову незнакомцу про временные карманы. Хотя, кому он расскажет? Судя по восходящей луне, Феликсу осталось в этом месяце минут тридцать, не больше. Но Эч опередил его.

– Вы хотели покончить жизнь самоубийством? – деловито поинтересовался он.

– Что?

– Вы подошли к самому краю, – пояснил пришелец. – И вид у вас был решительный. Во всяком случае, поначалу. В последнее мгновение вы задумались, стоит ли оно того. Правильно, не стоит. Хотя высота тут приличная, но камни покрыты снегом. Можно и не убиться сразу.

– Я тоже так… Погодите! Кто вы вообще такой?