Я.Жизнь

Первое, что видит Лайк, когда они входят в жилой модуль – штабелями разложенные тела колонистов. От этого зрелища, которое больше всего напоминает чумной госпиталь или будущую братскую могилу, мурашки пробегают по всему телу.

– Жесть как стремно, – озвучивает Стрелка его мысль, изъясняясь геймерским жаргоном его юности.

Кажется, это первое, что она произносит при нем с тех пор, как вернула корабль на курс и согласилась на сделку с Гагариным. По идее, это они должны были на нее злиться и обижаться за то, что она накачала их снотворным и чуть не подставила под угрозу взрыва, но на деле все вышло с точностью да наоборот: это девчонка дула губы до самой посадки.

И вот теперь они стоят, как три идиота, среди сотен аккуратно разложенных тел, и Лайку с трудом удается уговорить себя, что в этом нет ничего мистического и дурного. Он даже знает, кто это сделал – видна маниакальная страсть к порядку. Только одна его знакомая могла занять себя таким сомнительным делом, чтобы не скучать в одиночестве. А вот, между прочим, и она, появляется в дальнем конце огромного холла, волочит очередную «жертву», приспособив под транспортировку бот-пылесос.

– Тея! – окликает он ее, и голос эхом отдается от напоенного тишиной купола жилого модуля.

Она вздрагивает и оборачивается. Стоит на месте с несколько секунд, а после, к полной неожиданности Лайка, бежит к нему через весь зал и бросается на шею. Прижимается, как родная, всхлипывает. Он в ответ неловко постукивает ее по плечу:

– Ничего, ничего, мы уже здесь.

Стрелка и Гагарин неловко топчутся в отдалении, смущенные этой сценой. Лайк и сам не знает, как так вышло, но он ни словом не обмолвился в полете, что знает ту самую девушку, которую надо вывезти из колонии. И теперь он смотрит на коллег, разводит руками, насколько ему это позволяет ситуация, и кратко поясняет:

– Сестра моей девушки.

От этих его слов Тея вздрагивает, вся собирается и разжимает объятия. Утирает слезы тыльной стороной ладони и показывает куда-то в центр зала:

– Вон она, можешь посмотреть.

Лайк только этого и ждал. Быстрым шагом он направляется к тому месту, которое указала девчонка, и уже издалека видит ее, Кристину. Она лежит на спине, руки сложены на груди – не хватает только хрустального гроба. Он почему-то представлял, что она будет бледной, безжизненной, пустой. Но нет, все смотрится так, будто любимая прилегла вздремнуть на часок – щеки румянятся, ресницы изредка подрагивают. Лайк замечает, что именно под Кристиной подстелен спальник, и эта деталь теплом отзывается в его душе – младшая позаботилась, как могла, и есть в этом что-то ужасно трогательное.

– Жутко видеть ее такой, – неожиданно произносит Тея за его спиной. Он и не слышал, как она подошла.

– Это ненадолго, – успокаивает ее Лайк, – мы либо разберемся уже здесь, либо заберем ее на Землю.

Она кивает, мнется, а потом задает, наконец, тот вопрос, который ей не терпится озвучить:

– Как ты здесь оказался?

– Долгая история, которую ты не захочешь слушать. Считай, что я просто оказываю услугу Алисе.

Тея хмурится и следующий вопрос задает уже не таким робким тоном:

– Откуда у тебя биологическое тело?

– Из лесу, вестимо.

Отговорка злит ее еще больше:

– Лешка, твою сингулярность! Ты можешь хоть раз побыть серьезным и нормально ответить?

Он с трудом отрывает взгляд от Кристины и переводит его на Тею. Смотрит пристально, серьезней, чем когда-либо, и медленно проговаривает:

– Могу. Но не хочу.

И надеется, что девчонка поймет намек. К счастью, она действительно понимает и не пытается дальше развивать тему. А даже если ей и хотелось, то к ним уже приближаются Стрелка и Гагарин. Последний по своей излюбленной привычке широко улыбается, кратко представляет себя и свою спутницу, а потом сразу переходит к делу:

– Ну что, разбиваемся на фронты работ? Лайк, лучше тебя с биониками никто не разберется, можешь браться за анализ. Мы со Стрелкой в Центральное, проверять системы.

Его перебивает Тея:

– Результаты диагностики уже готовы, данные с камер я тоже слила. Пойдемте, все покажу.

– У тебя был доступ? – вскидывает брови Стрелка.

– Да, Алиса дала данные учетки Коростылева, чтобы я не сидела тут без дела вторые сутки. Мне и одних хватило.

Прибывшая троица переглядывается. И все понимают, что значат эти взгляды: «Алиса дала права доступа неизвестной девчонке-археологу?». Лайк сразу же берет эту мысль на заметку, уж слишком странно она выглядит. А еще он вспоминает, что непременно нужно будет улучить момент наедине с Теей и расспросить ее о той ерунде, из-за которой все началось: что там была за болезнь и что за находка на берегу Лигеи. Он придирчиво всматривается в девушку: больной она не выглядит. Уставшей, измотанной, напуганной – да, но в остальном никаких признаков «тяжелого состояния», о котором ему говорила Кристина. Нужто он вписался во все это безобразие по ложной тревоге? И ловит себя на подленькой мысли, что искренне расстроится, если узнает, что она здорова, как бык.

Гагарин сразу после ее ответа одаривает Тею лучезарной улыбкой и безмятежно говорит: