Я жулика люблю

Диктофон исправно фиксировал беседу Вадима с Колей-отшельником, который, впрочем, не был чужд основных радостей жизни. Способы, которыми Вадим мечтал расправиться с Юраней Корякиным (тем самым, на которого жаловался Юлин папаша?), были весьма остроумны, а по степени воздействия не уступали кровожадности примитивных племен из дебрей Амазонки, правда, на более современный лад. Во всяком случае, если после подобной расправы у этого Корякина и впрямь появится желание удавиться, оно будет вполне оправданным.

«Надо будет попросить Макара Захаровича «разъяснить этого Корякина», — подумала я. Ноги от долгого стояния в луже порядком отсырели, но результаты слежки оправдывали и эту жертву. Юля оказалась права, держит его здесь месть! В страх Вадима перед западными мошенниками я не очень-то поверила. Это он так, ради красного словца. В этом смысле за моего любовника-афериста бояться нечего. Он сам какого хочешь крестного отца обдурит, когда освоится и сориентируется. А вот то, что деньги он собирается наличкой через границу тащить, пожалуй, самая важная деталь!

Между тем мужчины в доме, похоже, все выпили и слопали и собрались на боковую. Возникал закономерный вопрос: где провести ночь мне?

Не менее закономерен был ответ: «Разумеется, на чердаке, прямо над головами у Вадима и его приятеля».

Хотя на последнюю электричку еще можно было успеть, возвращаться домой я не собиралась. Мне хотелось убедиться в том, что Вадим не просто переночевать к приятелю заявился, а действительно проведет здесь пару-тройку дней. Он ведь и соврет, недорого возьмет, а мне сейчас необходимо по возможности быть в курсе его дальнейших планов.

Лестницу я приметила еще во время экскурса вокруг дома. Теперь надо дождаться, пока приятели заснут, осторожненько приставить ее к слуховому окошку, забраться туда и тихонечко, по миллиметру, втянуть наверх, чтобы у меня были пути к отступлению. Думаю, после застолья этот Коля и не вспомнит о лестнице, а вспомнит, пусть думает что хочет. Может, ее украли или какой-нибудь сосед без спроса одолжил.

Операция по проникновению на чердак прошла успешно. Никто не завопил, что к Коле воры лезут, значит, никто и не заметил. Я втащила лестницу наверх, прислонила ее к стене и осмотрелась. На пыльном полу валялись какие-то старые вещи, поломанные стулья, ржавые тазы, а под самым слуховым окном лежал драный матрац. Н-да, королевским это ложе не назовешь, но выбора у меня все равно нет.

Я достала из сумки ветровку и застелила ею грязное изголовье. Выглянув на всякий случай еще раз в слуховое окно, я увидела, что на противоположной стороне улочки стоит какая-то машина, то ли серая, то ли голубая, и возле нее возятся два парня. Один из них был очень похож на приставалу из тамбура. Если это вправду он, надо постараться не попасться завтра ему на глаза. Наверное, это сосед Вадимова приятеля.

Я поставила электронный будильник на пять утра, отрегулировав звук до минимума, и улеглась на матрац, который не преминул тут же вонзить пружину в мое самое мягкое место. Повозившись, я наконец кое-как устроилась, хотя с удовольствием поменялась бы в данной ситуации с каким-нибудь спартанцем на его жесткое каменное ложе. Там хоть бугров и пружин таких не было!

«Где же все-таки Вадим спрятал свои миллионы?» — подумала я в который раз и закрыла глаза.

* * *

Алексей Петрович неуверенно огляделся. Телефоны-автоматы попадались довольно редко, а те, что все же встречались, не работали: или трубки были оборваны, или диски покорежены.

Звонить Калиновскому из дома напуганный до полусмерти Мордвинов не решился. Он кое-что знал о прослушивании, в основном, правда, из детективных романов и фильмов, но и этого хватало. К тому же Калиновский, скрывающийся от любознательных представителей органов охраны правопорядка, строго-настрого наказал Алексею Петровичу звонить по этому номеру лишь в самых экстренных случаях. А лучше бы и вовсе не звонить, а управляться самостоятельно.

Мордвинов вернулся к машине, где преданная супруга вертелась от нетерпения, словно уж на сковородке, и буркнул:

— Опять поломанный. Похоже, у этих дебилов других развлечений просто не осталось. Руки бы им оборвать, как они трубки обрывают!

Машина вновь закружила по улицам. Дело осложнялось еще и тем, что Алексею Петровичу нужна была непременно одиночная будка. Мало ли кто может подойти и все услышать, если он станет звонить из автоматов, установленных под одним навесом?

Занятый поисками, Мордвинов не обратил внимания на то, что за его машиной на некотором расстоянии едет неприметный бежевый «Москвич»-каблучок с надписью на дверцах: «Театр-студия пластики». За рулем сидела молодая женщина в темных очках, затянутая «в рюмочку» в комбинезон из серебристой ткани, в пестрой косынке на угольно-черных волосах.

* * *