Я — Златан

Послушай, сынок! Видишь ли, пока еще нельзя сказать ни- чего определенного. Но сам-то ты хочешь перейти в «Аякс»? Они хотят тебя приобрести.

Даже если бы у меня и имелось какое-то нехорошее предчув- ствие, я не подал бы и виду и выглядел бы довольным.

Безусловно! — без раздумий ответил я. — «Аякс» — это от- личная школа.

И все вокруг одобрительно закивали и заулыбались.

Но все-таки меня не покидало какое-то странное ощущение. Мы пожали руки, и мне было объявлено, что теперь я смогу об- суждать свой персональный контракт. После этого Бенхаккер с компанией почему-то покинули помещение, и мы с Хассе оста- лись одни. Что за чертовщина творилась с этим Хассе? Он держал за губой внушительный пакетик снюса и показывал мне пачку бумаг.

Ты только взгляни. Я сделал это для тебя, — сказал он, и я посмотрел в эти бумаги. Там значилось — сто шестьдесят тысяч в месяц. Это ж бешеные бабки, и, вау, все они — мне одному? Одно- го я не понимал: много ли это по меркам рынка или нет. И я спро- сил у Хассе:

Это хорошие деньги?

Да конечно, черт возьми! — воскликнул он. — Это же в четы- ре раза больше, чем ты получаешь сегодня.

Я успокоился: о’кей, наверно, он прав и это большие деньги. И я мог представить, как он переживал все это время.

Hy тогда пойдем, отпразднуем, — предложил я.

Отлично, Златан! Мои поздравления! — поддержал Хассе. Мы вышли, затем он ненадолго удалился обсудить еще какие-то детали и когда вернулся, выглядел по-настоящему гордым. Слов- но он заключил самую выгодную сделку в мире.

Они также оплатят тебе новый «Мерседес», — добавил он.

Hy что, и это тоже было фантастикой, и я воскликнул:

Ого, круто!

И все же, я больше ничего не знал о свершившейся сделке, ни- каких подробностей. Даже мысли закрадывались насчет этой кру-

— Почему ты ничего не сказал мне? Почему я должна узнавать об этом из телевизора?

Но потом она успокоилась, и сейчас я нежно берегу воспо- минания о том случае. На следующий день мы Йоном Стееном Ольсеном отправились в Голландию. По прибытии в Амстердам я надел клубный розовый свитер и коричневый кожаный пиджак (самую классную вещь, какую я когда-либо к тому времени на- девал) и направился на пресс-конференцию. А там был ажиотаж: зал был переполнен. Я даже смутился и опустил глаза. Я был одно- временно и счастлив, и не уверен в себе. Я впервые попробовал шампанское и даже позволил себе дурачиться, вроде «У-у, что это за гадость». Бенхаккер вручил мне футболку с девятым номером, тем же, что когда-то был у Ван Бастена.

В общем, все было даже как-то чересчур. Здесь также присут- ствовала одна команда парней — съемочная группа, снимавшая документальный фильм о «Мальмё» и обо мне под названием Bladarar («Истинно голубой», или в вольном переводе со швед- ского «Небесно-голубые идиоты», по цветам формы клуба «Маль- мё» — прим. пер.). Они последовали за мной в Амстердам и вели съемку моей встречи с клубными спонсорами в местном пред- ставительстве «Мицубиси». Я расхаживал в своем пижонском ко- жаном пиджаке, рассматривая автомобили и, улыбаясь, говорил что-то вроде: «Уже само по себе удивительно находиться здесь. Hy ничего, надеюсь, я привыкну».

Впервые в жизни меня посетило чудесное чувство, что нет ни- чего невозможного. Честно говоря, все было похоже на сказку. И на дворе — весна. Затем я отправился на стадион «Аякса» и раз- гуливал там по пустым трибунам с леденцом во рту. А журналисты совсем с ума сошли. Они сочинили душещипательную историю о бедном пареньке из неблагополучного района, чья мечта начинает сбываться. А днем позже еще и добавили, что, мол, Златан узнал, что такое профессиональный футбол и почувствовал вкус жизни в роскоши. Между тем, сезон Аллсвенскан должен был вот-вот начаться. Хассе Борг договорился, что я проведу в «Мальмё» еще полгода, и прямо из Амстердама мне нужно было возвращаться домой и приступать к тренировкам. Помню, что по прибытии было холодно.

Я постригся и был доволен тем обстоятельством, что хотя бы некоторое время отдохнул от своих одноклубников. И вот теперь они сидели в раздевалке и, передавая по кругу газеты, читали о

И они остались ни с чем: я был уже игроком «Аякса». Я был счаст- лив. И когда я решил полюбопытствовать у Хассе Борга, какой же оказалось моя цена, его ответ, без дураков, я не забуду никогда. Ему даже пришлось повторить цифру, потому что я либо не понял, либо подумал, что он имеет в виду голландские гульдены, а эта валюта была мне не знакома. Но когда я осознал, что это была за сумма, то, наверно, подпрыгнул до потолка или даже пробил его. Да, я, конечно, мечтал о рекордном трансфере. Да, я хотел обойти Джона Карью. Но видеть эти цифры на бумаге, черным по бело- му — это уже совсем иное впечатление. Мираж, галлюцинация! Это были восемьдесят пять миллионов! Рекорд, блин! Ни одному шведу, ни одному скандинаву, ни самому Хенрику Ларссону или Джону Карью и близко не удалось подобраться к этой цифре. И я представил себе, что начнется сейчас в прессе и на телевидении. К счастью, к их вниманию я уже слегка привык.