Я знаю, что видел

Я почему-то ожидал увидеть вечеринку в полном разгаре. Девушек в золотых платьях и на шпильках, размахивающих руками мужчин в рубашках с закатанными рукавами. Ожидал, что весь балкон, выходящий на улицу, будет полниться смехом и сигаретным дымом. Ожидал увидеть то, что соответствовало моему представлению о жизни крутого финансиста из хедж-фонда. Вместо этого я оказался в царстве тишины, куда проникал лишь приглушенный плаксивый джаз из колонок фирмы «Ворфедейл Даймондс».

– Рори, – произнес я и неуклюже его обнял, держа в одной руке бутылку шампанского, – поздравляю с переездом.

– Спасибо, Ксанд. – Он жестом пригласил меня внутрь. – Ты без Грейс?

– Ты ведь знаешь Грейс, она хотела прийти, но у нее, как всегда, столько дел. Что-то связанное с аюрведой.

– Выпьем? – спросил он, свернув на кухню, которая располагалась прямо в гостиной.

– Давай, она еще холодная. – Я протянул ему бутылку.

Квартира выглядела ровно так, как и должна выглядеть квартира Рори. Повсюду расстилался начищенный паркет. Там и тут на полу были изысканно уложены ковры. Некоторые из них даже вскарабкались на стены. Окна были бесподобны: растянулись от пола до потолка, открывая вид на весь Лондон. Я подошел и раздвинул одно из них.

– Отличные окна, – заметил я, – подумываю, что и нам бы хорошо такие. Столько света.

– Да, – согласился он, появившись из-за стеклянной перегородки, – свет – это хорошо.

Он передал мне шампанское, на вкус оно было резким и свежим.

– Виделся с папой в последнее время? – спросил он, проведя рукой по медным волосам.

– Нет. Был занят поисками жилья, – ответил я и высунулся из окна поглазеть вниз.

Он кивнул и тоже подошел к окну подышать воздухом.

– Будет возможность, повидайся. Он бы хотел с тобой встретиться, – произнес Рори и отвернулся.

В его словах звучал некий подтекст, ну или так мне показалось.

– Это с тобой он любит видеться, – возразил я.

В воздухе разлито летнее тепло. На такой высоте не было ни жары, ни влаги, а бриз нес с собой лишь прохладу.

– Знаешь, Ксандер, что бы ты о нем ни думал, сейчас не время за это цепляться. Он угасает. Времени осталось мало.

Бросив взгляд, я увидел его лицо – такое же, как в детстве. Глаза как два пятна. Взлохмаченные, будто спросонья, волосы.

– Съезжу к нему на следующей неделе. Возьму бутылку Макаллана, он его любит, – согласился я наконец.

Обернувшись, понял, что Рори вернулся в комнату. Воздух вокруг медленно шипел и пенился – так это было знакомо и одновременно неуютно. Зайдя в комнату, я увидел силуэт Рори за стеклянной перегородкой на кухне.

– Что? – спросил я, обогнув перегородку.

– Я ничего не говорил.

Он возился с какими-то тарелками, которые вряд ли нуждались сейчас в его внимании.

– Но ты ведь что-то хотел сказать? – не отступал я, пристально глядя на него.

– Слушай, если ты бесишься из-за алкоголя, бутылку не бери. Только не веди себя как козел.

Я не знал, это я из-за выпивки так бесился или из-за чего-то еще. Они оба выпивали. Мама и папа. Но слова сами вырвались из ниоткуда.

– Ты не должен был мириться с его пьянством, – сказал я.

– Что ты имеешь в виду? – Он поднял на меня глаза.

– Ты же не знаешь, как это, когда он, воняя… – Тут я осекся, позволив словам приземлиться в его голове.

Последовала тишина, и я видел, как в нем пробуждается осознание.

– О чем ты, Ксандер? – спросил он через минуту.

– Забудь. – Я направился к входной двери.

– Нет, Ксандер. Это важно, – настаивал он, следуя по пятам. – Если у тебя есть что сказать…

– Увидимся, Рори. Мне пора. – Я безуспешно дергал замки, пытаясь открыть дверь.

Он стоял сзади, сложив на груди руки.

– Ну? Есть что сказать?

* * *

– Мистер Шют? У вас есть что сказать?

Перед глазами мигает экран; поставленный на паузу кадр идет рябью. Я снова в полицейском участке. В голове проигрывается видео. Номер 42Б, медная табличка на черной двери. В мозгу крутятся шестеренки, мысли связываются или расходятся, если оказываются неподходящими. Даже сейчас, вопреки всему этому безумию, процесс распутывания загадки меня успокаивает.

Я знаю, как все разрешится. Скоро решение кристаллизуется и предстанет передо мной в своей полноте. Знаю, мой разум до него доберется; он медленнее, чем разум Рори, но тоже неплох.

Смотрю на экран, а тот, в свою очередь, смотрит на меня. Отвожу глаза и крепко их зажмуриваю.

Распутай ее.

От сухости в горле не избавиться, даже если сглотнуть. Не понимаю, откуда она. Все никак не приходит привычное тепло от найденного решения. В голове стучит, стены надвигаются на меня.

В каждом решении время – это константа. Но каков же ответ здесь? Каким может быть этот ответ? Сердце стучит все быстрее, по мере того как я приближаюсь к окончательному осознанию.

Я не смогу.

Пялюсь в экран.

Пола – той викторианской плитки – больше нет. Вместо нее гладкий светло-серый мрамор с темными прожилками. Стены больше не кремового цвета, одна из них полностью покрыта чем-то похожим на цельную зеркальную панель, в которой отражается противоположная стена, выложенная мелкой мозаичной плиткой. На потолке мерцают крошечные звездные огоньки.