Я знаю, кто меня убил

– У них для склейки третий есть, – заметил Александр Субботин, присутствовавший при разговоре. – Обычный дворовый пацан Сеня. Не физик, но физрук.

Так они и стали Химиком, Лириком и Физруком. Крепко дружили до десятого класса.

Потом жизнь раскидала, но связи друг с другом ребята не потеряли. Писали письма, поздравительные телеграммы отправляли, встречались по случаю.

Гурам уехал учиться в Москву, он поступил в литературный институт. Эрнест в химико-технологический родного Энска. Сеня в педагогический на физрука (оправдал кличку). Но, когда завалил сессию, пополнил ряды Советской армии. Взяли его не просто в десант, в бригаду специального назначения КГБ.

Дембельнувшись, Сеня вернулся в родной город.

С друзьями детства он встретился не абы где, а в театре. Туда их позвала Маша.

За два с лишним года все изменились. Гурам похорошел: немного поправился, и нос с губами уже не казались огромными. Он отпустил волосы, начал одеваться с легким богемным шиком. Эрнест же носил все тот же костюм с выпускного, перестал бриться, и его лицо покрывала клочковатая борода. И Химик, и Лирик делали большие успехи в учебе. И оба все еще оставались девственниками. В отличие от Сени, который, первый раз попробовав в пятнадцать, к двадцати одному году набрался опыта и считался ловеласом. У него даже в армии девчонки были, а уж на гражданке… Спортивному, симпатичному, разбитному Сене Забродину они проходу не давали. Но он ни разу не влюблялся. Увлекался, да, но быстро остывал. Тогда как его друзья продолжали хранить свое чувство к Маше.

На представлении они сидели в партере. Сеня скучал, а Химик и Лирик восторгались. Оба приперлись с цветами. Маша оказалась единственной из массовки, кому их подарили. После спектакля они вчетвером пошли в кафе на набережной. Взяли шампанского, но потом заказали еще ситро и пиво. Эрнест не употреблял алкоголь, а у Сени от газиков изжога началась. Да и не признавал он эту шипучку, считал бабским напитком.

– Как твой брат поживает? – спросила Маша у Эрнеста.

– Хорошо. В Москве, в аспирантуре.

– Совсем не приезжает?

– Бывает, но редко. Мы в деревне у бабушки обычно встречаемся. Она под Владимиром. Удобно и нам, и ему.

– Хоть бы позвонил разок, – немного обиженно проговорила Маша. – Так хорошо общались когда-то…

О да, был между ними роман, в который Эрнест не желал верить. Не долгий и для Саши не важный. Они гуляли, в кино ходили, целовались даже, но в семнадцать парень перевелся в московский вуз, а Машеньку с собой не позвал. Он даже не предупредил ее об этом. Просто уехал. Она от Эрнеста узнала о том, что Александр теперь в столице. Стоило ей с родителями на юг уехать. Вернулась, а любимого и след простыл!

После кафе они отправились на речную прогулку. Длилась она два часа. На теплоходе они снова пили, уже коньяк, даже Эрнесту его в кофе добавили, пока он в туалет ходил. Маша с Гурамом устроили концерт для всех пассажиров, она пела, он читал стихи. Захмелевший от чайной ложки коньяка Химик истово им аплодировал, а Сеня, не привыкший быть в стороне, зафиналил концерт трюком. Он ладонью разбил доску, а потом и кирпич, невесть откуда взявшийся на теплоходе. И это произвело настоящий фурор. Тогда-то Маша и посмотрела на него другими глазами!

И стрельнула из них искрами… Как пулями… На поражение.

Одна попала прямо в сердце.

Сеня, последний из троицы, влюбился в Марию Лавинскую.

Глава 2

Она вышла замуж в двадцать четыре. По советским временам довольно поздно. Зато удачно – за очень большого человека!

Химика, Лирика и Физрука она пригласила на свадьбу. А еще Александра Субботина. Но тот не явился, отделался поздравительной телеграммой. А остальные пришли. Даже Гурам, который в Москве остался жить, приехал. Он был с шикарной женщиной за тридцать. Сеня тоже не один заявился, а со своей девушкой. Влюбленность в Машу не мешала ему строить личную жизнь. Парень понимал, что ему нужна другая, скромная, простая, без закидонов и звездных амбиций… Физручка? Пусть так! Он работал, учился заочно и нуждался в боевой подруге, а не в музе… В конце концов, он не Лирик. И не Химик…

Последний приплелся один. Все в том же выпускном костюме, разве что при галстуке. Он был разбит, несчастен. Но до тех пор, пока не начались поздравления. Сидящий рядом Сеня увидел, как друг выпивает водку, вытаскивает из-под стола коробку, перевязанную бантом, и насторожился.

– Ты что задумал? – прошептал он на ухо Эрнесту.

– Ничего.

– Не ври.

– Он ее недостоин, – простонал тот.

– Маша так не считает.

– Он же старый, лысый… – Химик снова потянулся к водке, но Сеня отставил бутылку. – Если бы она вышла за другого, я бы понял. Но она стала женой этого хорька! Наверняка он склонил ее к браку. Подключил связи в КГБ…

– Ты посмотри, как она счастлива!

– Она же актриса.

– А он большая партийная шишка. Уже продвинул ее в театре, поставил в очередь на квартиру. Машка вытянула счастливый билет. Так что не дури. – Сеня вырвал из его рук коробку. – Что там? Бомбочка из разряда тех, что ты в детстве подкладывал обидчикам в портфели?