Я знаю, кто меня убил

Врун, но хороший, подумал Гурам. Эта пара в Чехословакии и Польше жила под одной крышей. Оба супруга молоды, здоровы, значит, имеют потребности. Пусть редко, но они точно друг с другом спали. Гурам, к примеру, совершал половой акт со своей второй половинкой раз в квартал. Приурочивал его к праздникам. Лилю секс не особо интересовал, но и без внимания она оставаться не хотела.

– Но у меня есть сын, – огорошил друзей Сеня.

– Произошло непорочное зачатие? – усмехнулся Гурам.

– Все гораздо прозаичнее: взял женщину с ребенком. Он называет меня папой и пока даже не знает, что я не родной. Позже скажем, когда вырастет.

– И что, тебе не хочется любви? – все о своем, о женском, спрашивала Мария.

– Не до нее мне. Да и нечестно будет давать женщине, с которой я начну отношения, надежду. С Эльзой я не разведусь, а она именно этого будет ждать.

Машенька нахохлилась. В ее мире все жили эмоциями. Но Гурам отлично понимал Сеню. Сам он не зарекался. Возможно, если встретится женщина, которая вскружит голову, и он разведется. Но он был рад тому, что этого не случалось. Он обожает сына, жена его устраивает и что-то менять не хочется. Тем более если он уйдет, то вынужден будет оставить недавно полученную квартиру семье. В двадцать с небольшим в общаге жить нормально, но когда ты разменял четвертый десяток и уже вкусил прелести отдельного санузла…

Когда мужчины выпили коньяк, а дама шампанское, решили расходиться. Всем нужно было хотя бы пару часов поспать.

В Энске Марию Лавинскую встречали с оркестром. Самодеятельным – и все же. Ее тут же увезли в гостиницу, в холле которой должна была состояться первая творческая встреча. Сеня отправился с ней, а Гурам поехал к своим. Бабушка, увы, уже скончалась. А родители все еще жили в коммуналке. В отличие от родственников Сени. Забродин посодействовал тому, чтоб им дали отдельную квартиру.

К зданию НИИ они втроем подкатили на шикарной «Чайке».

Ее выделил сам министр химической промышленности специально для Марии. Управлял авто солидный дядечка в белоснежном костюме, больше похожий не на шофера, а на адмирала. У крыльца стояла толпа зевак. На нем же рядком выстроились партийные шишки города и руководство института. Был и оркестр, уже филармонический. Журналисты присутствовали, и областные, и столичные. Был корреспондент программы «Время». Мария Лавинская, естественно, решила, что все устроено ради нее, будто забыв о юбилее НИИ и о том, что она всего лишь приглашенная на торжество артистка. Сеня и Гурам не стали ее разубеждать. Пусть тешится!

Празднество удалось. Если не считать скучной торжественной части с награждениями, разумеется. Но концерт, банкет и танцы впечатлили. Мария уехала раньше всех, ей нужно было успеть на следующее выступление. Физик, Химик и Лирик остались втроем. Много болтали, смеялись. Эрнест был необычайно радостен, общителен, воодушевлен.

– Я как никогда счастлив, друзья! – то и дело восклицал он.

– Этой медальке радуешься? – хмыкнул Сеня и щелкнул по коробочке с наградой.

– Или очередному званию? – Порядком нагрузившийся Гурам уже начал поглядывать на танцующих дам. Среди младших научных сотрудниц были премиленькие барышни.

– Звание у меня то же. В должности повысили. Теперь я не зам, а начальник лаборатории.

– Самый молодой в НИИ?

– В РСФСР.

– За это надо выпить! – Гурам разлил коньяк по стопкам. Притянул к себе тарелку с тарталетками, наполненными черной и красной икрой. Не на каждом банкете такое подают, да еще в подобном изобилии. Не по одной, а бери сколько хочешь.

Сеня с Гурамом хлопнули по полной, а Эрнест только лизнул и тут же запил горечь морсом.

– Ты, Химик, наша гордость, – хлопнул его по плечу Забродин. Он тоже захмелел, но чуть-чуть. А на дамочек не смотрел вовсе. Зато они с него, бравого, глаз не сводили. – Светило советской науки! А с чего все начиналось? С бомбочек-вонючек.

– Это вы еще о моих новых разработках не знаете. Они изменят мир.

– Но ты расскажешь нам о них?

– Не могу. Они секретные.

– Правильный ответ, Эрнест, – похвалил его Физик.

Тут к их столику подбежала девушка, пьяненькая, веселая. Она начала поздравлять Субботина и пыталась чмокнуть в щеку. Тот, бедный, не знал, как от нее увернуться. Пришлось Гураму друга спасать. Он пригласил даму на танец и дрыгался с ней под кошмарные, по его мнению, песни группы «Бони М».

К счастью, вскоре они сменились лирической композицией, и Гурам смог отдышаться, а заодно продемонстрировать свои танцевальные способности. В медляках ему не было равных.

Когда парочка вернулась за стол, все стулья оказались пустыми. Химик и Физик куда-то ушли и не появились больше. Впрочем, Гурам недолго оставался на банкете. Прихватив со стола бутылочку и несколько бутербродов с бужениной, он и его дама сердца на этот вечер переместились в ее комнату в общежитии. Девушка очень понравилась Гураму. Он пробыл у нее аж до обеда, пообещал звонить и искренне верил в то, что так и сделает. Но едва он покинул гостеприимный дом младшей научной сотрудницы, тут же о ней забыл.