Я знаю, кто ты

– Агент, наверное, просто хочет пообщаться, как и сказано в письме. Мне кажется, ты слишком много додумываешь, – утешает Джек, пока я пытаюсь хоть как-то накраситься.

Обычно я не трачу время на полный макияж, когда не нужно работать. У меня это не очень хорошо получается. Дрожащими пальцами я нащупываю помаду в глубине сумки и стараюсь немножко успокоиться, чтобы получилось накрасить ею губы, но вдруг с опозданием замечаю, что ярко-красная помада вовсе не моя. Это ее помада – женщины, которая оставила тут этот тюбик в мое отсутствие. Я успела накрасить только нижнюю губу, и я так растеряна и измотана, что в какой-то момент всерьез раздумываю, не оставить ли все как есть.

– Это просто какая-то глупая статья, завтра никто о ней не вспомнит, и я уверен, что твоему агенту наплевать, есть ли у тебя любовник, – добавляет Джек.

Я поворачиваюсь к нему:

– Но мы не любовники.

– Мне можешь не рассказывать.

Он сидит на половине Бена, подняв ноги на кровать. Я не сделала ничего плохого, почему же я чувствую себя такой виноватой?

– И все-таки я не понимаю, как Дженнифер Джонс могла сделать эти снимки, – говорю я, крася верхнюю губу и глядя в зеркало.

На секунду мне кажется, что из зеркала смотрит лицо Алисии. Мысль, что у нее роман с моим мужем и что они вдвоем пытаются меня подставить, все еще кажется притянутой за уши, но, может быть, я слишком рано от нее отказалась: в мире случаются и более невероятные вещи. Бен красивый и обаятельный, веселый и остроумный – по крайней мере, таким он показывает себя остальному миру. Никто и не поверит, каким становится Бен за закрытой дверью. Стоит мне представить их вместе, я снова чувствую прилив ненависти, которая росла во мне все эти годы. Алисия изводила меня с самой школы.

– Ты близко знаком с Алисией? – спрашиваю я.

– Не очень, – отвечает Джек и начинает смеяться. – Вряд ли она сфотографировала нас тайком на свой «Айфон», а потом продала снимки журналистам, если ты об этом.

– Я не это имела в виду, – говорю я и тут же думаю, что в этом что-то есть. Будем мыслить логически. – На съемки не пускали посторонних, так что сфотографировать нашу постельную сцену мог только кто-то из съемочной группы. В баре, наверное, такая возможность была у многих, но откуда фотография из гримерки?

– Дженнифер Джонс ждала тебя в гримерке тем утром, когда брала у тебя интервью.

– И что?

– И, наверное, пока ждала, успела спрятать там камеру.

– Серьезно? Звучит невероятно. Она журналистка, а не Джеймс Бонд. Это вообще законно?

– Ты еще поймешь, что в наши дни ради сенсации люди готовы на что угодно, даже на вранье и неэтичные поступки.

Мы спускаемся на первый этаж, и я захожу на кухню выпить воды. Ехать с похмелья в город на встречу с агентом – не самая удачная идея, но я очень хочу наконец поставить точку во всей этой непонятной истории. Мне на глаза попадается мусорка, стоящая в углу кухни, и я сразу вспоминаю, что находится внутри: пустые бутылки от жидкости для розжига, которые, как думает полиция, купила я. Я чувствую, как снова накатывает дурнота.

– Секунду, я вынесу мусор. Кажется, он начинает пованивать.

Джек заходит на кухню:

– Давай я вынесу.

– Нет, спасибо, не надо. Подожди в гостиной, я сейчас вернусь.

Вернувшись, я вижу, что Джек разглядывает что-то, что держит в руке.

– Это что за страшный парнишка? – спрашивает он, поворачивая ко мне черно-белую детскую фотографию моего мужа в рамочке.

– Бен в детстве. Единственная фотография, которую я смогла отыскать.

– Очень странно.

– Ага. Я искала везде, у нас была куча…

– Нет, странно, что он тут настолько на себя не похож.

Точно, я и забыла, что Джек видел моего мужа: они познакомились в прошлом году на вечеринке. Бен увязался со мной в приступе ревности и подозрительности, и я ужасно рассердилась. Сначала, когда мы только начали встречаться, мне льстило его желание владеть мной безраздельно. Но с течением времени это чувство переросло в возмущение. У меня есть дурная привычка – любить тех, кто меня унижает, и надеяться, что они помогут мне подняться. Они никогда не помогают. Наоборот, я падаю все глубже и быстрее.

Помню, как Джек и Бен беседовали в уголке тогда на вечеринке. Со стороны можно было подумать, что они закадычные друзья. Помню, это показалось мне странным. Это воспоминание портит мне настроение. Почему-то мне было бы приятнее, если бы Джек и Бен в моей жизни не пересекались. Словно сам факт их встречи пачкает мое будущее моим же прошлым. В моем подсознании появляется след, будто пометка, оставленная острым карандашом. Впрочем, ее будет просто стереть.

Джек ставит жутковатый снимок на место и идет за мной из гостиной в коридор. Я открываю входную дверь, совершенно не ожидая никого увидеть с той стороны, но они там, и как раз собирались звонить в звонок.

– Так-так-так! Надо же, вы оба здесь, – инспектор Крофт приветствует нас широкой улыбкой. Рядом с ней стоит Уэйкли, а за их спиной я замечаю два огромных полицейских фургона, припаркованных неподалеку.

– Наверное, я пойду, – говорит Джек.