Я знаю, мы найдем родителей! История Питера

— Мерлин, я поговорю с Гермионой по поводу иска. Черт, мало нам было проблем, так теперь и это. — раздраженно выдохнул аврор, поглаживая руку девушки. — И ведь не потрудились вспомнить об этой крысе и приплести ее сюда.

— Ты и сам знаешь, кто работает в Пророке, и смысл подавать на них в суд? Какую реакцию это вызовет можно легко предугадать. Еще больше накопают на нас обоих, я уверена.

— Например? — ухмыльнулся Гарри мгновенно, поиграв бровями.

— Например, историю про выпускной. — промямлила Панси, смущенно отворачиваясь от него, ведь ее щеки заалели ярко-красным от этого, но на губах была легкая улыбка. Она до сих пор краснела от этого момента, впрочем, Гарри это только все больше и больше нравилось в ней.

— А что в этом плохого? Лично мне очень понравилась эта история! Хотелось бы и повторить. — ухмыльнулся он, чмокнув ее быстро в макушку, пока она не успела от него увернуться или снова шлепнуть газетой.

— Поттер, даже и не думай. — пробурчала девушка в ответ, но снова смущенно улыбнулась.

На несколько минут в палате снова повисла тишина.

— И все же мне кажется, что мы можем их припугнуть немного и …

— Гарри, просто поговори с ним серьезно об этом и все. Скажи, что любишь его, несмотря на все это. — улыбнулась она ему мягко, положив свою руку на его, отчего все плохие мысли, что преследовали его целый день сегодня, отошли на второй план. Да, это того определенно стоило.

— Хорошо. — кивнул он ей.

— Хотя я все-таки не понимаю того, как так вышло, что из всех существующих имен, он получил именно это. Еще бы Томом назвали, вообще тогда было бы нечто… Видно, тут дело просто в вашей Поттеровской удаче и все. — усмехнулась девушка, покачав головой. Если быть до конца откровенной, то ей было абсолютно все равно, какое имя носит ее сын, главное — это то, что с ним все хорошо, а остальное и неважно, особенно после того, через что им пришлось пройти.

— Думаю, я знаю, почему… — тем временем задумчиво отозвался Гарри, тяжело выдохнув и не оценив шутку.

— Правда? И почему?

— Я разговаривал сегодня с твоей матерью. Они очнулись вместе с твоим отцом сегодня ночью. Мне тут же сообщили об этом, впрочем, как и другим.

— Как они? — мгновенно отреагировала Панси, побледнев, а ее руки, казалось, даже похолодели.

— В порядке. Причем оба. Доктора говорят, что угрозы жизни больше нет, и их скоро переведут в Азбакан, но на несколько дней им все же придется остаться тут.

— И ты смог с ними нормально поговорить?

— Только с твоей матерью, она очнулась первой, но почти сразу вмешался твой отец со своими адвокатами, выгнав всех наших. Я и слова вставить не успел. Даже интересно, а сколько он им платит раз они готовы бежать к нему даже ночью по первому его требованию. Я только и успел сказать твоей матери, что ты не пострадала и все. Меня выгнали под предлогом того, что я якобы что-то там нарушаю и это незаконно, впрочем, это уже не важно. Я даже особо и не слушал их.

— Почему?

— Доказательств, что мы собрали прежде, вполне достаточно для приговора. Думаю, ваши семейные адвокаты это как раз сейчас и объясняют твоим родителям. — мягко проговорил Гарри, обеспокоенно глядя на лицо Панси, что казалось, покрылось льдом, а глаза потухли разом. — Им грозит в лучшем случае пожизненное, но, впрочем, это решать суду.

— Хорошо. Это хорошо, я считаю. Они должны предстать перед судом, как того и заслуживают. — через несколько минут выдохнула тяжело девушка, сглотнув. — То, что они действовали исходя из самозащиты, как они считали, не отменяет того факта, что я не знала, что мой сын жив все эти годы, а они пытались его убить дважды.

— Ты хочешь с ними увидеться? Пока они тут, я смогу это для тебя устроить. — серьезно спросил ее Гарри, наклонившись к ней близко, ведь видел, как ей тяжело все это обсуждать.

— Нет. — решительно ответила девушка, отвернувшись от него, чтобы скрыть слезы, что невольно выступили у нее на глазах. Все было слишком сложно сейчас, и она не знала, если быть честной самой собой, как ей правильно поступить: чувства кричали об одном, а разум о противоположном, но как их соединить, она не имела понятия. По крайней мере, не сейчас.

В комнате повисла тишина, но Гарри ни мог не сказать ей кое-чего очень важного, что она должна была обязательно знать по его мнению:

— Они хотели назвать тебя Питером, в честь твоего деда.

— Что? — подняла на него глаза девушка, не понимая, о чем он говорит.

— У твоей матери долго не получалось забеременеть, но когда получилось… Они с твоим отцом были так счастливы, что заранее выбрали имя — Питер, в честь прадеда нашего Питера. Но чуть позже выяснилось, что у них будет дочь и они немного изменили свои планы. Говорят, что отец Паркинсона был еще более суров, чем он. Именно он поощрял все стремления сына к чистокровности и был одним из первых в рядах Гриндевальда в свои-то юные года, поэтому и умер рано.

— Но…