Читаем Я знаю точно: не было войны (СИ) полностью

Я знаю точно: не было войны (СИ)

— Я считаю, что свободно владеть языком, на котором ты преподашь — это естественно для интеллигентного и образованного человека.

[10] Идиш — разговорный еврейский язык, возникший на основании немецкого, был языком общения в общинах ашкеназов, евреев-выходцев из Германии. Отец Ребекки был из сефардов, мать из ашкенази, поэтому в семье разговорная еврейская традиция строилась на идиш, как и у большинства евреев Могилева-Подольского. Идиш действительно очень напоминает немецкий, что облегчало евреям обучение немецкому языку.

[11] — Сегодня я видел брата Ивана, так он говорил со мной по-русски. Мой брат! Он что, стал партийным и язык свой забыл? Кто же тогда будет разговаривать на [украинском] языке? Зачем все это? Когда вымрет наш язык, мы и сами вымрем как нация, как народ. Где мы? Вот мы есть, и вот нас нет, потому что мы не разговариваем на родном языке. Вот вы разговариваете на еврейском?

— Да, в семье мы говорим на идиш, хотя с украинцами общаемся на украинском, с русскими на русском, нам в этом никто не мешает.

— И вы остаетесь народом. Скажите, вы, изгнанники со своего государства, остаетесь народом, потому что держитесь за свой язык, а мы, украинцы, в своем государстве, на Украине, говорим на русском и перестаем быть народом?

[12] Украинизация — компания 20-30-х годов, направленная на активное привлечение к самоуправлению национальных кадров, часто проводилась с перегибами, не учитывая местной специфики. Были закрыты многие национальные школы, а украинские, в противовес этому, активно открывались. Завершение компании украинизации приходится на страшный тридцать седьмой год.

[13] — Скажите, неужели все так плохо? Мне кажется, что никто не мешает вам общаться на украинском языке, если вы этого захотите. Если же вы придете в государственное учреждение, то с вами будут говорить на украинском языке и никаких гонений за это не последует, или не так?

— Не совсем так, пани Ребекка. А кто уничтожил украинские школы, уже после того, как произошла украинизация школ? Почему в Могилеве только две украинские школы, хотя было четыре? Почему их закрыли? Кто будет обучать детей родному языку?

— Лучше все-таки так, товарищ Ребекка, хорошо, товарищ Остап? А кажите, до того, как произошла украинизация школ, в нашем Могилеве была и польская школа, русская школа, еврейская. Я начинала учиться именно в еврейской. Скажите, пожалуйста, кому они мешали, зачем надо было их закрывать, чтобы открыть украинские? Был украинская школа, так откройте еще две или три, но оставьте другие национальные школы. А потом, перед тем как украинские школы закрывать, проводили опросы людей, они сами захотели, чтобы было больше русских школ. Что в этом плохого?

— То и плохо, что сами люди захотели учить детей на русском языке, что их национальная самосознание на таком низком уровне, вот что плохо! Я не националист, но считаю что в нашем советском государстве надо развивать все национальности, а вот наша сама развиваться не хочет, деградирует, вот что меня так беспокоит.

— Может быть, интернациональное самосознание побеждает в нашем рабочем государстве национальное? Если дело в этом, то мы видим естественный процесс, но ведь культурная и национальное достояние украинского народа сохраняется, а возможностей для развития украинской национальности, стало намного больше, чем раньше [до революции]. Вот вы — типичный крестьянин, а владеете родным языком на уровне учителя-словесника. Скажите, как вам самому удалось так поднять свой культурный уровень? Вот я вижу перед собой просвещенного и небезразличного человека. Это очень приятно и очень выделяет вас из общего числа.

— Да.. зато манеры мои остаются не самыми лучшими. Извините еще раз, вы меня опять заставили покраснеть. У меня был очень умный учитель — Николай Петрович Колобродич. Он уделял мне много внимания, даже готовил к поступлению в педагогический институт, вот только обстоятельства так сложились, что старший брат стал продвигаться по партийной линии, а младшие были слишком маленькими. Семья большая. Я остался с отцом на хозяйстве, теперь младшие подрастают, но без отца будет тяжело, придется мне все брать на себя.