Я знаю, ты любишь

Хотя не думаю, что меня сейчас вообще слышат. Вот вроде бы, Илья и смотрит внимательно, и говорить мне позволяет, но на его губах застывает такая загадочная улыбка, что мои слова явно ничего не меняют, в никуда уходят.

— Слишком много оправданий, — в подтверждение этой мысли, говорит он и пробегает взглядом по моему лицу. — Слишком много мыслей…

Его голос непривычно чувственный и хрипловатый. Взгляд горящий. И всё это, вместе с его странным ответом, заставляет моё сердце колотиться ещё быстрее.

Нужные слова у меня даже в голове не формулируются, не то что на языке. Да и что мне сказать? Я вот вообще не уверена, что правильно поняла, о чём Илья. Да и не до способностей мышления мне сейчас, когда его лицо неумолимо приближается к моему…

Мне бы высвободиться из-под Ильи и убежать отсюда, но оцепенение никак не отпускает. И шевелиться не смею, и дышу осторожно.

— Давай я облегчу твои муки, — неожиданно слышу вкрадчиво насмешливое предложение. А потом чувствую, как губы Ильи касаются моих. Осторожно, будто мы просто стоим друг напротив друга и это едва ли не первое взаимное соприкосновение. Моё лицо наливается кровью, а сердце бьётся так часто, что не различить теперь удары. Я перестаю соображать, что происходит. Все мысли где-то далеко отсюда... — И скажу, что знаю, зачем ты здесь, — словно сквозь туман доносится до меня уверенное дерзкое утверждение.

Не знаю, что именно возвращает мне способность соображать — это наглое заявление, которое как ушат холодной воды мне на голову, или то, что наши губы разъединяются почти так же мимолётно, как соединились. Да неважно это. И даже наплевать, что этот странный невесомый и нежный поцелуй всё же состоялся — гораздо важнее дать понять этому самодовольному типу, чтобы остыл. А то возомнил себе явно.

— Я здесь не за этим! — выпаливаю.

И собственный выпад придаёт уверенности для резких действий — отталкиваю его, касаясь ладошками обнажённой торса. Ощущаю, какая у Ильи горячая кожа, на мгновение замираю от этого, но не позволяю себе больше чувствовать — только думать.

Я смогла. Мой рывок был настолько стремительный и сильный, что свобода за ним приходит почти мгновенно. Илья инстинктивно отступает, и мне этого достаточно, чтобы выскочить из постели.

Надо бы, конечно, и из комнаты убраться поскорее, но я зачем-то у самой двери замираю, тяжело дыша. Смотрю на друга брата, который уже вполне пришёл в себя. Вальяжно расселся на кровати, с усмешкой меня оглядывает. Вообще не теряется, будто его не оттолкнули только что в очередной раз.

Мысль про очередной раз почему-то именно меня заставляет краснеть, а ему вряд ли и в голову пришла.

— А разве я говорил, что за этим? — неожиданно слышу насмешливый и одновременно чуть ли не ласково дразнящий вопрос. — Судя по всему, ты просто хотела узнать, где я и чем занимаюсь. Наверное, потому что тебе меня там, внизу, не хватало, ведь вряд ли ты думала, что я избиваю кого-то в собственном доме. А узнав, что я тут сплю, задержалась, потому что увидела, что телефон включен. Хотела его забрать?

Я едва дышу, теряясь во всех этих обволакивающих меня словах, приправленных вкрадчивым тоном. Только и смотрю на Илью, который снова ухмыляется, не сомневаясь, что в точку попал. Даже насчёт телефона догадался, и как только смог?..

Мне самое время уже ответить хоть что-то — например, возразить тому, что мне его там, внизу, якобы не хватало. Или просто уйти без объяснений — всё равно, не смогу ничего придумать под этим его взглядом, от которого кожа загорается. Да и есть ли смысл оправдываться? По мне и так всё видно, наверное.

— Я… — зачем-то всё же пытаюсь заговорить, и тут же сглатываю, запнувшись. — Извини, это было неправильно. Больше я тебя не побеспокою, — резко разворачиваюсь, а сердце чуть ли не из груди выпрыгивает.

И почему мне вообще есть дело до мнения Ильи на мой счёт? Почему чуть ли не стыдно перед ним? И это после того, за чем я его обнаружила? Уж он занимался вещами похлеще, чем я, которая просто хотела узнать, насколько всё запущено…

Только и успеваю, что взяться за дверную ручку, как слышу себе вслед загадочно дразнящее:

— Ты, между прочим, прервала очень приятный сон. Ты в нём участвовала, так что можешь компенсировать в реале.

Застываю, не оборачиваясь. Со мной уже так, нагло и откровенно, флиртуют? Вот послать бы Илью с его намёками, а не обдумывать, правда ли сон был, или для эффекта сказано.

И вообще, раз от меня так упорно не отваливают, то можно пригрозить, что брату расскажу. Ну и пусть по-детски это будет, но всё лучше, чем позволять этому типу напирать всё смелее и нахальнее.

Прокашливаюсь, уже собираясь это выдать. Но, мельком бросив на Илью взгляд, снова берусь за дверную ручку.

— Приятных снов, — только и бурчу, поспешно выходя за дверь.

И уже в коридоре заливаюсь краской, вдруг осознав, как неоднозначно прозвучало моё «пожелание» с учётом его слов…

Глава 13. Ева