Я знаю, ты любишь

Осторожно пытаюсь открыть одну из дверей — первую ко мне. Действую то совсем медленно, надеясь, что так бесшумно будет, то быстрее, потому что кажется, что спешка поможет сделать всё более незаметным. Усмехаюсь самой себе — как воришка тут дрожу. А между тем музыка так гремит, что и здесь слышно. Едва ли я вообще различу звук двери. И, надеюсь, Илья тоже, за какой бы он сейчас ни был.

В итоге я всё-таки открываю первую, но его там не вижу. Хотя это, возможно, на первый взгляд — ведь свет там выключен. Поэтому я прохожу немного дальше. Осматриваюсь по сторонам — это, кажется, спортзал, причём еще со встроенной комнатой для ванной, которая больше напоминает джакузи.

Качаю головой. Может, конечно, для москвичей такие квартиры — норма, но для меня — та ещё роскошь. Не понимаю, откуда у Ильи это всё. И кто он вообще такой?

Ещё раз оглядываю помещение, куда попала и медленно выхожу. Уже более уверенно открываю вторую дверь… Чтобы попасть в спальню. И вот в ней, судя по всему, Илья и есть. Я обнаруживаю его за самым непривычным, каким только могла представить для него, занятием — он спит.

Озадаченно сдвигаю брови. Созвать тусовку к себе в дом, чтобы они громыхали и музыкой, и разного рода весельем, а затем подняться спать? Да ещё в день рождения друга?..

Всё это настолько не поддаётся моему пониманию, что я как-то машинально захожу вглубь комнаты, к кровати подхожу, даже вперёд подаюсь и заглядываю, чтобы убедиться, что Илья и вправду спит. На этот раз мне проще смотреть — хоть и свет в комнате тоже выключен, но рядом напольная лампа, которая включена. И телефон, лежащий рядом с заснувшим, тоже включен — видимо, привычка ковыряться в нём перед сном сказалась. Илья вырубился, не успев выключить лампу и телефон.

Замечаю начатую бутылку чего-то возле кровати, хмурюсь. Очень всё это странно — значит, друг моего брата на дне рождении последнего предпочёл пить в одиночестве наверху, залипая в телефон?..

Но всё-таки больше меня волнует другая мысль. Стоит признаться в этом себе…  В двадцать первом веке о человеке можно узнать едва ли не всё, поковырявшись немного в его гаджете. А у Ильи вот телефон включен, даже пароля знать не надо.

Взять, выскочить из комнаты, быстро пролистать…

Кривлюсь от собственных мыслей. Вот совсем не мой стиль — в чужом личном ковыряться. От одного только желания такого стыдно становится. Но всё равно не ухожу… Некоторое время зависаю, глядя на телефон, который лежит чуть ли не возле подушки Ильи.

Неуверенно тянусь к нему, но тут же возвращаю руку назад. Странное оцепенение, дурацкое. Пора бы решить что-то уже наконец, пока моё присутствие не уловили даже через сон. Ещё вопрос, насколько чутко Илья спит.

Ладно, уважительные причины у меня есть. Я просто хочу знать, не опасен ли этот человек для меня и брата. Во всё подряд залезать не буду, лишь в то, что подозрительным покажется.

Вздыхаю, окончательно решившись… Но ничего не успеваю, потому что в следующую секунду неожиданно оказываюсь на кровати.

Когда и как Илья умудряется, проснувшись, резко схватить меня и подмять под себя, непонятно. Да и важно ли это сейчас, когда я уже лежу в его постели, а полуголый парень нависает надо мной. Его одеяло слегка сползает, красноречиво выдавая, что как минимум сверху он обнажён. Впрочем, об остальном я не решаюсь даже думать. Вот это влипла! И вряд ли нас вообще кто-то услышит. Не факт, что и хватятся даже, насколько я помню, Антон уже в ударе. А если и заметит моё отсутствие, то достаточно ли быстро, чтобы успеть…

Успеть что именно, я не знаю, но от волнения едва дышу. Уж в таких ситуациях никогда не была, а тут ещё Илья, человек, от которого вообще не представляю, чего ждать.

А он ещё и медлит будто издевательски. Не говорит ничего, лишь нависает сверху, почти соприкасаясь со мной, и смотрит так пристально, что мурашки по телу гоняют.

— А говорила, между нами ничего не может быть, — неожиданно поддразнивает Илья.

Я лишь сильнее вжимаюсь в кровать, боясь даже пошевелиться. Его голос звучит иначе, чем обычно. В нём какие-то проникновенные, волнующие нотки. И хрипловатые ото сна, от чего каждое слово только более выразительным кажется. А смотрит Илья таким чувственным взглядом, что моё дыхание сбивается.

Подсознание предательски напоминает, что он имеет право так себя вести. Я и вправду поступаю с ним противоречиво. Посылаю на словах, но сама целую, а потом танцую, думая о нём и, видимо, слишком очевидно, раз заметил… А теперь вот в спальню к нему захожу. Ещё и не просто захожу, а стою, пялюсь на него как маньячка. И пусть не на него, а на телефон, который  хотела взять, но об этом уж тем более упоминать не стоит. Это картину не только не сгладит, а усугубит.

— Я понимаю, что веду себя глупо, — наконец решаюсь выразить это вслух. — Но всё это правда ряд дурацких обстоятельств. Я имею в виду… — слегка запинаюсь под горящим взглядом Ильи, но всё-таки заставляю себя продолжить: — Имею в виду и поцелуй, и танец, и мой визит… сюда…

И почему я не решаюсь сказать слово «спальня»?