Я знаю, ты любишь

— Я не просто так это делал, — вздыхает Антон, хотя эта фраза вообще ни к чему была, ведь и так очевидно. — В общем, у меня есть однокурсник, я не знаю, кто он там,  то ли сам хакер, то ли родители шарят, не суть. Суть в том, что он может чуть ли не о любом человеке подноготную узнать, в первую очередь, есть ли там тёмные делишки, вне зависимости от того, привлекался или нет. Я к этому однокурснику обратился почти сразу после твоего рассказа, договорился обо всём, заплатил. В общем, он Илью уже пробивал, не нашёл ничего мутного, зато вот один из его контактов настораживает.

— Какой? — зачем-то спрашиваю, хотя какая разница, я эти имена и номера даже не помню. Сфоткала себе в телефон на всякий случай, и решила, что этого достаточно.

Куда важнее другой вопрос, который я почему-то не решаюсь задать. Откуда этот страх, что Илья и вправду может быть связан с криминалом? Я вроде бы уже закрыла для себя тему этого человека, мне с ним понятно всё ещё с момента в переходе должно быть.

— Вася зовут, не суть, — всё-таки отвечает на мой дурацкий вопрос Антон. — Суть в другом. В том, что этот Вася обкрадывает мошенников. Ну, знаешь, например, те закупают чужие карточки, чтобы через них проворачивать тёмные делишки и не попасться на карандаш, чтобы повесили уголовщину, если что, именно на того наивного дурака, что продать свою карту согласился. А Вася пользуется тем, что по таким делам в полицию точно не обратятся так называемые пострадавшие, ведь у самих рыльце в пушку. Обворовывает разными способами.

Я хмурюсь. Информация для меня словно из серии рассказов о параллельном мире, настолько я далека от подобных схем. Даже и вникнуть не получается, как там и что.

Но всё же… Какой бы непросвещённой в подобных делах я ни была, кое-какие выводы напрашиваются сами собой. И у меня, и у Антона, судя по всему.

Если у Ильи есть номер этого Васи, то очень вероятно, что они одним делом занимаются, в доле. И, конечно, можно оправдать это тем, что обкрадывают мошенников, да вот нифига это не оправдание. Сами тогда чем лучше? Действия те же, грязные и беспринципные. Совсем не то же самое, что добиваться чего-то и зарабатывать честным трудом — так, паразитирование. Странно, что Илья ещё и работает вместе с моим братом и его устроил на приличную должность, для прикрытия?

Есть и второй вариант — этот Вася мог и Илью обворовать, а тогда в переходе друг моего брата силой требовал вернуть деньги, раз уж в полицию никак не обратиться. И эта возможность ничуть не лучше первой, если не хуже — по ней получалось, что нажитое и украденное было тоже не самыми честными способами добыто.

В любом случае, ничего хорошего тут не вырисовывается. И от этого непривычное ощущение в груди, сердце словно упавшее.

Не сразу умудряюсь сказать что-то, пока Антон продолжает пытаться мне объяснить, как такие схемы возможны. Но меня совсем не это волнует. И сомневаюсь, что брата тоже.

— Что будем делать? — немного ломано спрашиваю, хотя и не забочусь о том, чтобы непрошибаемой казаться. Не до того мне.

Антон тяжело вздыхает.

— Ничего.

Неожиданный ответ. Вышибает, конечно, не так, как новости о неком Васе, но тоже с толку сбивает.

— А есть варианты? — не дожидается моего ответа брат. Видимо, у меня и во взгляде много чего понятно. — Я не стану туда соваться. Не хочу пересечь черту, после которой мне придётся в полицию пойти и перечеркнуть нашу дружбу. Картина получается не самая радужная, но пока по фактам мы ничего не знаем, и я, пожалуй, не хочу знать.

Антон говорит на удивление жёстко, как о решённом вопросе, который обсуждения не требует. Надо же… Не слышала раньше такой тон у брата. Да и выводы его совсем уж внезапные.

— Я достаточно знаю Илью, чтобы понимать, что он не мудак, — добавляет Антон, и у меня такое ощущение, что больше себе напоминает, чем мне поясняет. — Думаю, если он и влез во что-то, заработав себе проблем, то сам хочет это разгрести. Так что сделаю вид, что ничего не знаю. И ты не лезь, — последнее утверждение заканчивается пристальным и давящим взглядом в меня.

Я поджимаю губы, но ничего не говорю. Да и взгляд спокойно выдерживаю.

Хотя в мыслях, конечно, смятение полнейшее. Я ведь не только про Антона слышу про «разгрести» — мне Илья об этом прямым текстом говорил, только вот что могло иметься в виду с учётом новой информации? Он хочет соскочить с этого дела, если с Васей всё-таки в доле? Или хочет вернуть свои деньги, а потом перестать заниматься какими-то тёмными делами, из-за которых в полицию не обращается?

Голова взрывается. А в душе чуть ли не пусто, будто я разочаровалась в ком-то гораздо более значимом, чем малознакомый наглый парень.

Совсем ничего уже не понимаю… Знаю только одно — неизвестность меня не устраивает. Ну и второе тоже знаю — теперь я в этом одна. Пусть Антон думает, что тоже сдалась, но не буду.

Вася, значит… Я знаю его имя, могу заглянуть и в номер — сфоткала себе все, без исключений. Пробью, вдруг он в соцсетях по нему зарегистрирован.