Я знаю, ты любишь

Но даже когда она прекращает, ситуация не лучше. Потому что Ева всё ещё рядом, близко совсем, вжимается в меня, будто ещё не впечаталась внутри где-то, а только стремится. Привстаёт на цыпочки и тянется подбородком к моему плечу. Дыханием обдаёт шею.

Бесит. Злит одновременно и неспособность Евы дать мне нормальный ответ, чтобы я тут не домысливал, и моя беспомощность перед  этой девчонкой, из-за которой я в первую очередь думаю, что хочу, а не то, что куда реальнее кажется. И это после всего, что было…

Ева молча ластится ко мне, ведя себя совсем уж несвойственно. Бередит всё, что только может, и почему я не пресекаю?

Бережно расцепив пальцы своих рук, она цепляется левой за мою ладонь. Обвивает её пальчиками, вроде робко и даже нежно, но меня будто током бьёт. Не реагирую внешне — не сжимаю в ответ, но и не отстраняюсь. А Ева тем временем другой рукой, словно опасаясь, что иначе вырвусь и уйду, продолжает придерживать чуть выше живота.

Где-то в мыслях бьётся уверенность, что считай меня девчонка и вправду тем ещё ублюдком, не стала бы так касаться. Я дал понять, что защищу, что ничего ужасного не должно случиться — и вроде как всё. Ева и не в такие передряги смело лезла, с чего ей теперь бояться?

И уж тем более, с чего ей так отчаянно за меня цепляться? Добиваться прощения? А зачем?

Словно уловив мимолётное смягчение, Ева сплетает свои пальцы правой руки с безвольными моими и с силой сжимает.

Не понимаю, какого хрена я всё никак не могу нарушить затянувшуюся паузу и всё-таки призвать девчонку к вразумительному ответу. Или хотя бы развернуться, стряхнуть её с себя, а то обвила, будто путами, дышать трудно.

— Мы с Антоном хотели всё узнать, — наконец, срывающимся голосом начинает Ева. При этом обнимает ещё крепче, целует куда-то в спину снова. Пытается вжаться ещё плотнее. — Никаких действий или разноса слухов, просто хотели убедиться, что ты не вляпался никуда… Потому что переживали за тебя, вот и всё.

«Мы». Ева усиленно прикрывается своим братом, да ещё и несёт какой-то бред. Они с Антоном, значит, решили, что я несмышлёный дурачок, который не знает, что делает?..

Кстати, новость, что друг, оказывается, замешан был в махинациях своей сестрёнки и в курсе её планов, вышибает почему-то меньше остального. А может, я просто устал уже от всего, вот и наплевать как-то даже. По крайней мере, на это.

А вот Ева по-прежнему злит. Мало того, что брату трепанула, так ещё и натворила делов.

— Если вы хотели всё узнать, какого хрена просто не поговорили со мной? — резко выпаливаю, но тут же понимаю, что мой выпад несправедлив.

Ева ведь пыталась у меня узнать, в чём дело. Неоднократно хотела — в первый раз ради брата, чтобы убедиться, что я не втяну его в дерьмо, второй… Второй в парке был, после нашего поцелуя, так что буду считать, что уже из-за меня, если не ради. И последующие попытки тоже, Антоном она там скорее прикрывалась, чтобы не выдавать мне истинную причину своего любопытства, которая всё равно в глазах читалась.

А ведь если бы сказала, что просто за меня волнуется, а  не опасается, что криминал, тогда я бы, наверное, хотя бы попытался получше сгладить её тревоги. Но застеснявшись выдать мне свои волнения, Ева одна с ними осталась, и, похоже, нехило загрузилась. Настолько ей не всё равно было.

Охренеть осознания одно за другим. Такими темпами я скоро начну думать, что в меня влюблены, а это опасно. И так с трудом сдерживаюсь, чтобы не нырять в этот омут, который, судя уже по началу, нас обоих потопит.

Ева мнётся, растерянно поглаживает мои пальцы своим большим и, решившись, глубоко вздыхает. Так, что я даже чувствую и решимость эту, и вздох. Прежде чем успею что-то добавить, девчонка принимается тараторить:

— Я рассказала Антону в тот же день, когда танцевала на концерте первокурсников, вернувшись домой. Я не хотела усложнять тебе жизнь, но хотела разобраться и… И, наверное, не быть с этим всем одна на один с тобой. Боялась, что иначе ты меня втянешь непонятно во что, потому что ты слишком напирал, а у меня оставалось всё меньше воли тебе противостоять. И слишком хотелось тебе верить, но от этого и страшнее было…

Офигеваю от её прямоты. И умиляюсь в то же время. И бешусь — потому что снова плыву, будто это не меня тут чуть ли не подставили и обвиняли совсем недавно. Я что, так легко готов забыть?

А Ева, похоже, на подкорке улавливает, насколько возрастает напряжение, и снова сыплет поцелуями. Такими же быстрыми, короткими и осторожными. Только на этот раз покрывает ими мои плечи и бормочет что-то, посылая приятные вибрации по коже. Не сразу даже различаю, какие там слова.

— Антон предложил узнать подробности как-то иначе, потому что подозревал, что ты не скажешь или будешь отнекиваться или вы в итоге поссоритесь зря. В общем, он намеренно решил отметить свой день рождения у тебя и споить, слегка вымотав, тебя накануне, но с телефоном вышла импровизация. Я не ожидала, и Антон тоже, но я подключила его и отдала твой телефон ему, пока мы с тобой… Ну…