Я знаю, ты любишь

Уверен, Ева краснеет на этих словах. Забавно, учитывая, что сейчас сама ко мне добровольно и почти смело касается, обнимает, целует…

Но я не пытаюсь успокоить её смущение. Во-первых, оно ей на пользу, пусть вспоминает, как жалась ко мне в той ванной, как с трудом мы отлипли друг от друга, как была готова продолжить там, если бы сам не заговорил, остановив пыл обоих…

А во-вторых, я ещё злюсь. Они  с Антоном охренеть как не туда залезли. Планы там строили, шпионы недоделанные.

Друг, который знает меня три года. И девушка, с которой у нас самого начала что-то типа незримой связи образовалось, с которой мы чувствовали друг друга не только физически, сколько бы ни сопротивлялась. А тут такие повороты. Я ведь просил молчать.

Это нехило ударяет. Так, что я всё-таки отстраняюсь от неё, отхожу, разворачиваюсь. Смотрю жёстким взглядом в её мягкий.

— Антон сохранил себе список твоих контактов и выяснил про Васю, — поспешно добавляет Ева, не отводя взгляд и почти даже не теряясь от моей непрошибаемости. Которая, кстати, ощутимо тает под этим непривычным теплом в её глазах. — Он сказал, что на этом достаточно и что ты не мог вляпаться непонятно во что, разберёшься со всем сам. Я понимала, что он прав, но не могла ждать. В итоге нашла страницу этого Васи, но не для того, чтобы ему чем-то помочь, я была на твоей стороне в вашем конфликте, а просто хотела узнать детали, но понимала, что ты их мне не скажешь. Вот и решила, что познакомлюсь с ним и постараюсь как-то узнать от него, глупо, я знаю. А потом увидела тебя в том клубе, разволновалась, что что-то случится, вот и не подумала, отправила сообщение, в надежде, что Вася уйдёт и драки не будет. Говорю это и понимаю, как тупо это было, и только добавила тебе проблем, ведь твой босс…

— Это всё решаемые вопросы, — цежу резко, перебивая этот душещипательный поток речи. — Вообще не стоящие ни внимания, и ни обсуждения. Нефиг соваться, куда не просят, поняла?

Вместо того чтобы возмутиться моему тону, Ева виновато кивает и осторожно делает мне шажки навстречу. А потом берёт меня за руки снова. Мягко, успокаивающе.

Она настолько добренькая, что теперь и моими проблемами так проникается? Или что это за взгляд такой? Я ведь явно не рыцарь её грёз, причём даже теперь, когда хотя бы правду знает.

Бесит жалость. И прикосновения, которых жаждал раньше, но которые теперь пыткой воспринимаются. Ещё более острой, кстати, от того, что тянет коснуться в ответ. Уверен, сейчас бы она мне многое позволила.

Но я не спешу лапать Еву и просто позволяю делать, что ей там вздумается. Наблюдаю. Пытаюсь понять, какого чёрта происходит.

Хотя тут уже вопрос не только к ней, но и ко мне. Сам себя тоже не узнаю. Вот уж не заморачивался никогда, по какой причине та или иная девчонка ко мне тянется.

— Я больше не буду никуда лезть без спроса, — по-детски и жалобно обещает Ева, и тут плотина рушится.

Отбрасываю все сомнения нафиг —  почему бы просто не ловить моменты? Как, собственно, и привык жить. С чего бы что-то менять?

Я хочу Еву, она, очевидно, тянется ко мне. Раз уж так старается помириться. Старается, кстати, мило настолько, что, кажется, окончательно вытесняет этим осадок от вчерашнего и последствий. Разгребу их, всё потом.

На смену раздражению приходит тепло. Высвобождаю правую руку из её, ласково провожу по её волосам.

Ева тут же улавливает перемену в моём настроении, приподнимается и быстро касается губами в районе подбородка. Неуклюже, смазанно, но у меня внутри надрыв странный от этих её неумелых действий. Распаляют похлеще самых раскованных.

Склоняюсь, чтобы поцеловать нормально, но Ева накрывает мои губы пальцами и, неврно хихикнув, шепчет что-то про то, что Антон в любой момент сюда вернуться может. Что он, оказывается, и вправду забыл что-то, а именно, бумажник. Что-то раньше её это не волновало.

— Что, опять стесняшка? — выдыхаю прямо в её раскрытый рот и тут же запечатываю его своим.

Ева вздрагивает, инстинктивно хватается за мои плечи, первые секунды впиваясь в них ногтями, но сдаётся почти сразу же. Расслабляется, обнимает охотнее. Рассеянно улыбается прямо сквозь поцелуй, толкается своим языком о мой, прижимается телом и, кажется, благополучно забывает, что мы тут правда в любой момент не одни можем оказаться. Она растворяется в поцелуе, отвечает на мои касания  уже более умело и развязно, чем заставляет меня испытывать пускай пока только моральное удовлетворение.

А до другого мы тоже дойдём, обязательно. Но всё-таки чуть позже.

Глава 24. Ева

Как же легко забыться с Ильёй. Наши прикосновения, поцелуи… Всё это кружит голову так быстро и неизбежно, что только по возвращению в реальность задумываюсь, насколько глубоко зашла.

И не то чтобы это слишком, но я ведь едва знаю этого парня. А уже второй раз чуть бездумно не отдаюсь ему. Но проблема вовсе не в том, что я боюсь лишиться девственности вот так опрометчиво — хотя это тоже немного есть… Больше гложет другое.