Я знаю, ты любишь

Офигеть. Я не то чтобы ждал, что меня с такими жестами отпустят. Думал, ещё придётся повертеться, остаток суммы поискать.

Да ещё и эти его слова, про то, что куплю плюшки после клиники… Звучат, будто Виктор и не сомневается, что будет именно такой исход. Раньше я бы вряд ли уделил этим совам такое уж внимание, но сейчас они значимы.

— Спасибо, — только и говорю, впервые не найдя, что ему сказать и как дать понять, что ценю.

Но этому человеку, кажется, и не требуется дополнительных слов — по-доброму усмехнувшись, протягивает мне руку.

С искренней благодарностью пожимаю, а в голову уже приходит другая мысль. Надо будет сообщить родителям. Они тоже должны быть в курсе.

Глава 30. Ева

Ещё некоторое время назад я и представить себе не могла, что буду сидеть в коридоре частной клиники и от волнения сжимать пальцы. Серьёзные проблемы со здоровьем всегда проходили мимо меня и существовали словно в другой реальности. Я, конечно, слышала о ней, даже сочувствовала оказавшимся в такой ситуации людям, но никак не соприкасалась со всем этим, не прочувствовала.

А теперь это невозможно не сделать. Ведь помимо операционной, в которой сейчас Илья, вокруг и другие кабинеты. Я вижу и пациентов, причём самых разных. Некоторые даже дети. А ведь в эту клинику по пустякам не обращаются…

Конечно, за эти две недели до операции я, настояв на своём участии, ходила с Ильёй на разные обследования, которые ему назначали. И через это в какой-то степени больше погружалась во всю эту атмосферу, но сейчас такое ощущение, что оказалась к ней не готова. Как ни настраивалась, а не готова.

Хотя Илье, конечно, не давала это понять. Он вообще на позитиве проходил и обследования, и на операцию ложился. С уверенностью, что всё будет хорошо. Я тогда тоже заряжалась этим, а потому было легче воспринимать всё проще.

Но сейчас Ильи рядом нет. Да, здесь Антон, который уже знает обо всём. Я настроилась поговорить с братом ещё тогда, когда в доме Виктора проводила время. Но тогда, конечно, было не до того… Помню, что проснулась — а передо мной стоял не только Илья, но и детектив. Оба давали понять, что времяпрепровождение на вилле на двоих закончено.

Детали я узнала уже по пути оттуда. Даже поволноваться не успела, потому что видела по Илье, что они скорее хорошие. А потом мне сказали, что Виктор просто решил оставить нас наедине и с этими документами, чтобы мы быстрее открылись друг другу. А потом приехал и проверил, сработало ли это. Получалось даже мило — значит, благородные у него цели были. Жаль, я не успела поблагодарить и вряд ли уже смогу. Их дороги разошлись окончательно, детектив вроде как поехал в Данию.

Впрочем, мимолётная тоска по этому поводу быстро растворилась, когда я вечером дождалась брата, чтобы с ним поговорить. И узнала, что Антон уже, оказывается, в курсе всего.

Помню, как меня это растрогало, ведь я сомневалась, что могу говорить брату, а что — нет. С учётом, что Илья совсем никому про свои проблемы не рассказывал, даже его родители не знали… А тут сам другу рассказал, до меня, причём всё.

В тот вечер он удивил меня не раз. Позже выяснилось, что и с семьёй нормально побыл и всё им рассказал. Сейчас его родители, кстати, тоже здесь.

Но даже от присутствия близких нам людей мне не становится спокойнее. Ильи рядом нет — и потому я буквально не в состоянии усидеть на месте. С трудом удерживаюсь, чтобы не дёргать каждого человека в белом халате, который показывается в зоне моей видимости.

Мать Ильи чутко улавливает моё состояние и, когда в очередной раз ёрзаю на месте, вдруг обнимает.

Не то чтобы это жест от чужого человека под давлением обстоятельств — совсем нет, Илья познакомил меня со своими родителями ещё неделю назад, да и на парочке обследований они тоже появлялись. Помню, что он скорее не понимал, зачем оно надо, но позволял им. Просто потому, что знал — поскольку те были не в курсе раньше, сейчас хотели максимально участвовать, чтобы хотя бы немного сбить чувство вины, что даже не догадывались. Наверное, по этой же причине и меня приняли с таким теплом, будто я их родная дочь. К Антону, конечно, тоже отнеслись сердечно, хоть и вышло так, что познакомились с ним позже, чем со мной. И это несмотря на то, что с ним Илья дружит дольше, чем со мной встречается.

Такое ощущение, что его родители думают, что именно благодаря мне он изменился и перестал держать всё в себе. Не знаю, насколько это правда, но немного даже неловко.

Хотя я, конечно, обнимаю его мать в ответ, с неменьшим теплом. Сегодня мы друг другу толком ничего не говорим. Оно и понятно. Не самое удачное занятие — пытаться успокоить кого-то, когда сам на пределе, как бы ни глушил в себе.