Я знаю, ты любишь

Илья ведь буквально заставил меня поесть с утра. Иначе бы не стала от волнения. И шутил постоянно, подкалывал, давал понять, что всё отлично. Я поддерживала, загоралась, но теперь даже воспоминания об этом не особо помогают. Неизвестность хуже всего. И ведь я оптимистка, искренне верю, что такой сильный парень, как он, уж точно выдержит операцию, насколько бы сложной ни была. Да и российские кардиологи — лучшие в мире, что известный многим факт. Но никакие доводы не помогают окончательно отстраниться от проклятых пятидесяти процентов того, что что-то может пойти не так.

А ведь мы тут, возможно, ночевать вообще будем. Не знаю, сколько времени уже так сидим, но нас предупредили, что точную длительность  тут не укажешь, всё будет зависеть от процесса самой операции.

Наверное, имели в виду возможность осложнений и устранение их.

И вот как раз по этой причине особенно нервно проходят секунды, сливающиеся в минуты, а то и часы — точно не знаю. Каждая новая словно вибрирует в сознании возможностью тех самых осложнений.

Словно сквозь вату слышу, что отец Ильи и Антон о чём-то тихо переговариваются. Вроде бы на левую тему вообще, наверное, так проще. Кажется, я слышала что-то про младшего братишку Ильи, которого, кстати, тоже пару раз видела, когда в гости к ним ходила. Забавный малыш, причём похож на моего любимого. Как-то разом представила Илью в детстве, когда увидела его брата. А потом раскрутила его родителей на фотки, которые подтвердили мои представления.

Ну надо же. Я всё-таки улыбаюсь, вспоминая это. Мягко отстраняюсь из затянувшихся объятий матери Ильи и даже прислушиваюсь, о чём речь. Быстро понимаю, что о том, с кем оставили ребёнка сегодня. С бабушкой, говорят.

Я уже решаюсь всё-таки присоединиться к разговору, чтобы заодно и молчаливую мать Ильи отвлечь посторонней темой, причём, наверняка, одной из любимых, ведь о маленьком сыне. Но неожиданно мужчины синхронно замолкают.

Слежу за их взглядами и вижу, что из операционной выходит хирург. Кажется, на какое-то мгновение мы все замираем. А он подходит к нам.

Поднимаемся, наверное, одновременно. От напряжения, кажется, не дышу. Даже не слышу, кто-то уже задал вопрос, или мы все дар речи потеряли. Зато отчётливо различаю слова врача:

— Всё хорошо. У вас сильный парень, выдержал. Будет жить.

Глава 31. Ева

Какой насыщенный у меня выдался первый семестр в универе. Даже удивительно, что со всеми приключениями и переживаниями умудряюсь сдать зачёты и даже один экзамен. Остальные после каникул будут. И пока у меня уже намечается повышенная стипендия, пусть в ней и не так много смысла. Не та сумма, чтобы ради неё биться, хотя всё равно приятно будет.

Илья с Антоном, кстати, тоже уже справились со своими зачётами. Брат одним из первых, у него там многие автоматом были. Ну а любимый скорее восполнял пробелы, чем легко порхал от предмета к предмету — не те у него приоритеты. Как, впрочем, и у меня. Но мы справились — со всем.

Выхожу из аудитории на подъёме, зная, что меня ждут. Что впереди свободное время, каникулы, а чуть позже и Тюмень, куда я собираюсь поехать в сопровождении уже двух замечательных парней. Пора бы и мне Илью с родней познакомить. Тем более он с энтузиазмом воспринял это решение.

Как хорошо, что мы учимся в одном универе... Видимся даже когда оба замотаны делами.

Вот и сейчас стоит мне только пройти усевшихся на всех ближайших скамейках повторяющих однокурсников, как вижу знакомое лицо. Илья пока в телефоне сидит, листает там что-то, чтобы скрасить ожидание.

Не выдержав, я ускоряю шаг. Он словно чувствует, поднимает взгляд... И у меня будто дежавю.

Я ведь так же шла к нему тогда, в сентябре ещё, когда девчонки мне задали поцеловать первого парня, которого увижу. Тоже на глазах у других, тоже Илья не сразу заметил, в телефоне сидел и тоже… Да, кажется, тоже он тогда так на меня смотрел.

А вот это уже врасплох застаёт. Я думала, что у него интерес ко мне проснулся именно после поцелуя, а не до. Не говоря уж о глубине этого интереса…

Мы заговариваем одновременно.

— Ну как сдала? — интересуется Илья, притягивая меня к себе.

— Когда ты в меня впервые влюбился? — спрашиваю, прижимаясь к нему.

Он криво ухмыляется моему внезапному вопросу, качает головой. Но быстро серьёзнеет.

— Сначала ты ответь на мой вопрос, — упрямится, хочет показать, что ему важны мои успехи.

Хотя это я и так, без слов, понимаю. Чувствую во всём.

— Пятёрка, — с гордостью сообщаю и тянусь к нему увереннее, хоть мы тут и не одни в коридоре.

Впрочем, это уже не в первый раз так. Мои однокурсники уже в курсе, что я с Ильёй, включая и девчонок, которые меня к нему подтолкнули. Они даже мило гордятся своей ролью в нашем воссоединении, пусть и не знают нюансы. Но они им и ни к чему.

Илья охотно заключает меня в более смелые объятия, прижимая крепче, давая понять — никуда и никогда не отпустит. Я дрожу от нахлынувших эмоций. Радость от счастья так переполняет, что на некоторое время растворяюсь в этих чувствах.