Я знаю — ты мой!

— Сицилла, оставишь нас на несколько минут? — решилась я, вспомнив слова Атея. Может, время и не пришло, но выслушать леди Элис, ничего не обещая, могу. К тому же я не помню, чтобы мачеха когда-то навязывалась. А она настойчиво желает поговорить, раз ослушалась прямого приказа императора. Ей это несвойственно.

— Я знаю, что ты не желаешь меня видеть, Алиса, — присаживаясь рядом, прошептала леди Элис, — и все равно не могу поступить иначе. Нам нужно поговорить, мне нужно…

Она потеребила подол платья и выдохнула.

— Скажи, ты ведь не ненавидишь ее? Свою мать?

Я удивилась резкому переходу и растерялась, не зная, что ответить. Но мачеха терпеливо ждала, и я собралась с мыслями.

— Сложно ненавидеть того, к кому долгое время стремился. Я верила, что однажды она меня заберет. Потом вера ушла, но и ненависть не постучалась в открытые двери. Моя память хранит хорошие моменты, а о плохих и вспоминать нечего.

— И ты не осуждаешь ее за то, что она вычеркнула тебя из своей жизни? Сейчас, когда у нее иное будущее и настоящее?

— Не понимаю, к чему вам это? — осадила ее. — Мне казалось, вам неприятно вспоминать, что у отца когда-то была эмани.

— И все же ответь, пожалуйста.

— Нет, не осуждаю. Потому что не уверена, как сама поступила бы в такой ситуации. Ее готовили к роли любовницы богатого лорда, дочь отняли, сына сделали евнухом. Хотела бы я помнить об этой боли ежедневно? Смогла бы выдержать? У меня нет ответа на этот вопрос. Если ей легче обманываться, то я — не боги, чтобы ее осуждать. К тому же я росла без материнской любви и вряд ли легко впустила бы женщину, которая меня родила, в свою жизнь.

Что еще могла сказать? Что все равно горько оттого, что мама не пожелала меня увидеть? Попробовать познакомиться заново? Мне больно, но ненависти и правда нет.

— Я сомневалась, что могу вынести свою жизнь на твой суд, Алиса. А теперь понимаю, что не просто могу. Ты имеешь право судить. Казнить, миловать… Подожди, пожалуйста.

Я хотела возразить — ни судить, ни тем более выносить ей приговор не собиралась. Женщина всегда была мне чужой, такой и останется. Но взгляд, которым она меня наградила… Он был человечным и таким отчаянным, что я промолчала.

— Я не прошу у тебя прощения. Знаю, ты не сумеешь простить. Отравленные годы никогда не сотрутся из твоей памяти. Меня моя мать не любила и всячески выказывала пренебрежение, потому что я не была мальчиком. Прошли годы, но жизнь рядом с ней я не сумею забыть. И сожалею о том, Алиса, что стала для тебя такой же, как для меня когда-то была моя мать. Это только моя вина, и мне расплачиваться за это. — У мачехи пересохли губы, выглядела она смертельно больной. — Вспоминая все, что я творила, какой была… Мне требовалось подтверждение своей исключительности, хотя на самом деле нужен был хороший лекарь-менталист, который помог бы мне излечиться от долгого третирования родителей. Может, именно поэтому я подсознательно тянулась к Сайриону, который не нравился мне.

— Что?!

— Да, Алиса. Это правда, я выходила замуж, не испытывая к избраннику высоких чувств. Он был выгодной партией — молодой успешный маг, приближенный к императору. Я могла обманывать окружающих, но Сайрион всегда это чувствовал. Его не проведешь, а он все равно упорно держался меня. Я не заслужила его любви и ничего из того, что он мне дал и продолжает делать.

Дар речи так ко мне и не вернулся, внутри бурлило негодование. Да почему я вообще должна это выслушивать?! С какой стати из меня делают выгребную яму для своих помоев?

Я так ей и сказала и попыталась встать, но мне не дали.

— Я прошу о помощи. Мы семья, мальчишки любят и научились принимать тебя. И я тоже этого хочу. Я не желаю раскола, безумно мечтаю сделать Сайриона счастливым. Хотя бы худой мир, Алиса. Я прошу лишь об этом.

Вот оно что!

— А твой отец… он не дал себе и шанса. — Леди Элис судорожно ухватилась за мою ладонь. — Он так сильно любил меня, что дал тебе мое имя, чтобы точно тебя полюбить, сразу и без оглядки на все условности и обстоятельства, понимаешь? Я для него стала целым миром, а не смогла предложить ему и крохи. И хочу исправить это, чтобы он чаще улыбался, чтобы больше не сжимался, говоря о тебе. Знаешь, когда ты болела, рядом с тобой никогда не было служанок. Под мороком за тобой ухаживал Сайрион. Под мороком, чтоб я этого не видела, а я, дура, ревновала тебя к нему. Всех к нему ревновала, потому что привыкла считать своим. Привычка, не чувства! — По щекам мачехи катились слезы. — Все, что я сотворила с собой и своей семьей, обрушилось лавиной. Столько лет не замечать, не понимать. Ты ребенок, которого чужая тетка из-за собственных амбиций не сумела приласкать и подарить хоть капельку тепла. Я та, что на протяжении многих лет видела страдания единственной подруги и ничего не сделала. У Вариши не вымолить прощения, ее больше нет. Но позволь попытаться хотя бы с тобой наладить отношения. Не отказывайся от приглашений, когда они будут. Твой отец всегда рад тебе. Ради него, не ради меня. Обещаю, что не позволю себе не то что худого слова, даже мысли в твой адрес.