Ябеда

Не успевает сестра заглянуть в комнату, которую, судя по всему, использовали на вечеринке вместо кальянной, как Ар отскакивает от кресла и, заложив руки за голову, начинает нервно ходить из стороны в сторону.

— О! Тася? Так это ты, что ли, с дерева свалилась? — Ника подбегает ближе и испуганно смотрит на меня. — Господи, ты цела?! Я как чувствовала, что затея с вечеринкой обернётся бедой!

Я лишь неуверенно киваю: на большее у меня не хватает сил.

— Что с ней станет?! — бросает Турчин, озабоченно слоняясь из угла в угол. Это для меня сестра явилась спасением, а для Ара — очередной головной болью. — Эта тварь изуродовала мою «ласточку»!

— Арик, милый, машина же застрахована. — Ника бегло касается моей ладони в знак поддержки, а потом спешит к своему парню. Ласково его обнимает, даже не догадываясь, какого монстра жалеет.

Не упускаю возможности и вылезаю из кресла. Ноги подкашиваются, в голове туман, лицо всё мокрое от слёз. Одёрнув юбку, судорожно заправляю волосы за ухо, а потом прикрываю ладонью шрам. Я никогда не считала его уродливым, но теперь понимаю: зря!

— В том-то и дело, что нет! Я не успел продлить страховку! — Ар с силой стучит кулаком по стене.

— Я всё отдам! — с трудом размыкаю губы. Глупая! Лучше бы я промолчала!

— Отдашь?! — срывается Ар и, сбросив с себя руки Ники, бросается к моему измученному тельцу, пугая своей прытью до слёз. — Отдашь! Разумеется, отдашь! Завтра же!

— Арик, — спешит на подмогу Ника, но Ар её не замечает. Все его больное внимание вновь сосредоточено на мне — точнее, на моей изодранной в кровь ладони, которую я не решаюсь отнять от щеки.

— Да откуда у неё столько? — шелестит на заднем плане сестра. И, видит Бог, я благодарна ей как никогда! — Это же ей квартиру отцовскую продать придётся, и то не хватит! У меня есть небольшие накопления, может, мать чем поможет. А Мещеряков… Сам знаешь, он в этом деле не помощник!

— У меня есть предложение куда лучше! — Турчин бесцеремонно обрывает размышления Ники и, схватив меня за запястье, рывком убирает руку с моего лица. — Ничего не изменилось! Наша маленькая Тася всё так же любит подглядывать и совать свой любопытный нос, куда не следует. А ещё она так и не научилась держать язык за зубами.

— Арик! — просит сестра, но Ар ни черта не видит и не слышит! Остекленелым взглядом он слой за слоем сдирает кожу с моего шрама, словно перелистывает страницы памяти.

— Я предлагаю тебе сделку, Тася! Ничего особенного. Всё, как ты любишь: будешь и дальше подслушивать, и подсматривать — правда, теперь за Савицким. Станешь моей личной ябедой.

— Ты больной?! — Пячусь от Турчина, пока не упираюсь в стену.

— Нет, просто, как и ты, любопытный. —В изумрудных глазах Ара плещется азарт —нездоровый, шальной. — Меняю три тайны Савицкого на твой долг. Вроде, всё честно!

— Арик, не надо! Это опасно! — Ника с тревогой в голосе дёргает Турчина за сорочку, да только всё тщетно.

— Соглашайся, девочка! — Арик тянется шершавыми пальцами к моему лицу, но замирает в паре сантиметров от него. — Всего три пустяковых секрета Геры, и я закрою глаза на причинённый тобой ущерб.

Поджилки трясутся, губы давно искусаны в кровь. Ну какие секреты?! Где я, и где главный псих города Георгий Савицкий?! По уму, плюнуть бы в лицо подонка и, развернувшись на пятках, бежать со всех ног из этого рассадника грязи. Да только огромный долг якорем тянет меня на дно.

— А если у него нет секретов? — хватаюсь за последнюю соломинку. Знаю, что не справлюсь!

— Поверь… — Душная комната заполняется ехидным смехом Ара. — Савицкий полон неразгаданных тайн. Да и у тебя, Тася, нет иного выхода. По рукам?

— По рукам! — дрожащим голосом подписываю себе приговор.

Глава 5. Секрет первый. Обнажённый

Шрамы на твоей коже не такие уродливые, как в моей душе.

Иногда время напоминает клюквенный кисель — такое же тягучее и с кислинкой. Вот и моё сейчас медленно стекает в никуда, оставляя после себя липкие разводы.

Высунув нос из-под одеяла, равнодушно смотрю в потолок. За окном новый день, но мысли в голове старые.

С момента моего позорного падения прошло два дня — долгих, скучных, бестолковых. По настоянию доктора я отлёживаюсь дома, зализывая раны, а по решению отчима пропускаю семейные обеды и ужины, да и вообще не выхожу из комнаты, дабы своим неподобающим видом никого не смущать. Я, и правда, выгляжу неважно: мало того, что руки и ноги все в синяках, так ещё и под глазами залегли глубокие тени. Но если от ушибов мне выписали мазь, то человеческая глупость, к сожалению, не лечится, а такую дуру, как я, ещё поискать. Сделки с дьяволом заключают не от большого ума, верно?

— Тася, ты уже проснулась? — Мама осторожно заглядывает в комнату и тяжело вздыхает, стоит её взору упасть на поднос с едой на моей тумбочке. — Ты опять ничего не съела!