Яблоки не падают никогда

Да, его родным нравилась эта история. Они любили все истории о том, как кто-то из Делэйни выиграл матч или что-нибудь. Но Трой как будто нуждался в том, чтобы его брат и сестры – все они сказали: «Нужно было мне соглашаться на стипендию, Трой, тогда и у меня была бы такая же жизнь, как у тебя». Однако все трое смотрели на Троя и его жизненный выбор не с завистью, а с каким-то веселым и слегка отстраненным чувством превосходства, как будто деньги и успех – всего лишь блестящие детские игрушки, смешные и глупые.

Это правда, Бруки ужасно страдала от мигреней в подростковом возрасте, так что у нее не было выбора, пришлось бросить теннис и остаться для учебы в Сиднее. Эми – это Эми. Она не могла справиться со стрессом теннисных турниров. Трой никогда не понимал свою старшую сестру, пока однажды она не объяснила ему: «Представь, что ты ужасно нервничаешь перед игрой. Только никакая игра тебя не ждет. Это утро вторника. Вот как я себя чувствую». Но Логан должен был сказать «да» Гарварду! В школе он учился лучше Троя, и у него такой невероятный удар справа. Разве он нашел применение своим мозгам и этому удару?

Трой попытался представить своего брата преподавателем в аудитории. Кто вообще ходит на его занятия? И чему он учит на этом курсе по «деловым коммуникациям»? Как писать деловые письма? Откуда Логану знать это? Он в жизни хоть одно отправил? Теперь все общаются по электронной почте. Он представил Логана в дешевом галстуке из «Кей-марта», подаренном матерью на Рождество, вот он стоит у старой коричневой доски и выводит на ней мелом: «Всем заинтересованным лицам, искренне ваш, уважаемый господин/госпожа».

Сказать по правде, Логан, наверное, хороший преподаватель. Из них четверых он был лучшим тренером и единственным, кому это занятие действительно нравилось. У него на лице появлялось такое же сосредоточенное выражение, как у отца, когда тот наблюдал за игрой какого-нибудь ребенка. Любого. Даже совершенно бездарного. Логану было лет четырнадцать, когда отец сказал мальчику, на котором Трой поставил бы крест из-за отсутствия координации между руками и глазами: «Ты отворачиваешься от мяча в последнюю секунду».

Но это теннис. Не мог же Логан чувствовать такой же страстный интерес к обучению искусству делового общения мелких начинающих бизнесменов, которые рвутся в тот мир, куда сам Логан вовсе не стремился попасть? Это просто… неправильно. Логан вел неправильную жизнь, и ему было все равно, но – какого хрена! – почему он, Трой, переживает из-за этого?

В детстве он всегда хотел только одного – победить старшего брата в чем угодно и во всем. Это был смысл его существования. Первая победа в теннисе над братом опьянила его, как доза кокаина, разве что потом, как и от кокаина, его затошнило. Он всегда вспоминал с возмущением и недоумением, как тошнота затмила ему радость победы, как ему пришлось пойти в душ, чтобы охладиться, и он решил, что проблема позади, но потом сорвался и наорал на какого-то ребенка из теннисной школы, который зашел в их дом через заднюю дверь. Он просто ненавидел, когда ученики считали их кухню подсобным помещением теннисного клуба.

Трой как будто ощущал вину за то, что победил своего брата, словно старшинство в два года давало тому вечное право побеждать его, Троя.

Теперь их отец, похоже, в равной степени впечатлен – или не впечатлен – карьерными успехами обоих своих сыновей. Только Бруки удалось получить одобрение отца, потому что она его любимица и начала свое дело. Стэн, казалось, не замечал, что Трой тоже много лет работает сам на себя.

Вот что происходило всякий раз, когда Трой встречался со своими родственниками. Он регрессировал. Его эмоции начинали галопом носиться по кругу. Ему хотелось победить Логана, хотя тот ни во что не играл. Он завидовал тому вниманию, каким отец одаривал его младшую сестру за ее мелкую физиотерапевтическую практику. Какого хрена! Можно подумать он – Эми. Это просто унизительно!

– Ты ведь ездил в Нью-Йорк по работе? – спросил Логан.

– И для удовольствия, – ответил Трой.

О работе говорить не стоило. Когда Трой пытался объяснить, чем зарабатывает себе на жизнь, у его родных на лицах появлялось сосредоточенное, но бессмысленное выражение, какое, наверное, бывает у людей, когда они слушают радиопрограмму с какой-нибудь далекой радиостанции и до них сквозь помехи доносится только каждое двадцатое слово. Его мать, благослови ее Бог, даже подписалась на подкаст «Разговор с биржевиком» и делала заметки, храбро слушая записи, но к настоящему времени ничуть не продвинулась в понимании сути биржевых дел.

– Так ты… давно не был на корте? – Трой вопросительно посмотрел на брата. Они с ним не играли уже много лет.

Логан раздраженно вздохнул, как будто Трой задавал ему этот вопрос уже бессчетное количество раз, прекрасно зная ответ на него.

– Давно.

– Почему? – спросил Трой с искренним интересом. – Даже с мамой и папой не играл?

– Нет времени. – Логан подвигал левым запястьем, словно показывая невидимые часы.

– Нет времени, – повторил Трой. – Что за чушь! Времени у тебя предостаточно.