Яблоки преткновения

В его словах мне показался намёк на отца. Но возможно, этот тип просто любил нравоучения? Его голос звучал довольно приятно, но построение фраз и сам тон отбивали желание слушать. Похоже, лекции будут ещё менее интересны, чем мы ожидали.

– Болдуин! – жизнерадостный Майлз вылетел из бокового коридора, как стихийное бедствие на ничего не подозревающую деревушку. – Я тебя повсюду ищу.

Я развернулась к нему, чтобы высказать всё, что думаю о назойливых преследователях, но не успела.

– Для вас – инор Болдуин, – тут же раздалось холодное уточнение нового преподавателя. – И зачем, скажите на милость, вы меня искали? Получить досрочный зачёт? Боюсь, вам и пересдача не поможет.

– Простите, произошло недоразумение, – не растерялся Майлз, показав свои великолепные зубы в не менее великолепной улыбке. – Я искал не вас, а Сильвию. – Он выразительно указал на меня. – Надеюсь, эта путаница никак не повлияет на мою успеваемость? Смею заметить, я очень прилежный студент.

Уэбстер насмешливо хмыкнула, но не очень выраженно, потому что от флирта с Майлзом она отказываться не собиралась, а флиртовать с тем, кого оскорбляешь, не получилось бы даже у неё. Я развернулась и наконец смогла рассмотреть родственника не только со спины. Становилось понятным, что в нём нашла дочь лорда-наместника: Болдуин-младший был хорош той мужской красотой, которая проходила буквально по грани смазливости и тем не менее оставляла впечатление мужественности. Волевой подбородок, хорошо очерченные губы, суровые серые глаза – пожалуй, он бы мне даже понравился, не будь Болдуином.

– Не повлияет, – сухо заверил он Майлза и уточнил уже у меня: – Сильвия Болдуин?

– Да, это она, – ответила вместо меня недовольная Уэбстер. – Других Болдуинов тут нет.

В другое время красивая улыбка Майлза непременно привела бы её в благодушное настроение, но не сейчас: во-первых, улыбался он не ей, во-вторых, он помешал её флирту с преподавателем, а в-третьих, я всегда была для неё чрезвычайно раздражающим фактором.

– Наслышан о вас от моего отца, инорита Болдуин, – церемонно сказал родственник и склонил голову, имитируя уважительный поклон.

– Неужели? – вскипела я, невольно вспомнив рассказ Долли о грубом отказе моему отцу отца этого субъекта. Не то чтобы я жаждала выйти замуж за того, мимо кого пролетел майорат, но отказ мог быть и повежливей.

– Некоторое недопонимание между нашими родителями не должно делать нас врагами, – тем временем продолжал вещать этот субъект, улыбаясь не хуже Майлза.

Майлз же ткнул в спину и прошептал еле слышно: «Сильвия, тебе ему экзамен сдавать». Довольно болезненно, надо признать, ткнул. Так что я сразу пришла в себя и почти мило ответила:

– Что вы, инор Болдуин? О какой вражде может идти речь? Мы совершенно друг друга не знаем.

– И это прекрасно, – влезла в разговор Уэбстер, которая начала злиться оттого, что её игнорируют. – Чем меньше вы знаете нашу Болдуин, тем лучше у вас будет о ней впечатление.

– Лоррейн, зачем ты вводишь инора в заблуждение? – возмутился Майлз, наверняка решивший заручиться моей признательностью. – Сильвия – прекрасная инорита. – Уэбстер от такого признания перекосило так, что даже Майлз проникся и продолжил, почти извиняясь: – В смысле, прекрасных душевных качеств и выдающихся способностей.

Взгляд Уэбстер менее колючим не стал. Ещё бы: она тут из последних сил охмуряет подходящую кандидатуру, а все комплименты в присутствии объекта охоты достаются сопернице. Соперницами дочь лорда-наместника считала всех молодых особ в зоне видимости.

– Мои душевные качества и способности меркнут перед таковыми инориты Уэбстер, – постаралась я снизить градус напряжённости.

Но Уэбстер вместо того, чтобы обрадоваться нечаянной похвале, покраснела и бросила на меня ненавидящий взгляд. Кашель Майлза, которым он разразился сразу после моей пылкой речи в защиту одногруппницы, больше всего напомнил сдерживаемый смех. Похоже, что-то я пропустила и наша признанная звезда группы опять осветила что-то не там и не так. В груди неприятно заныло при мысли, что я с ней в одной рабочей группе, а значит, её неприятности вскоре станут моими. Во всяком случае на занятиях по алхимии. Зря наше руководство перестраховалось – наши инориты прекрасно бы себя чувствовали в мужском окружении. Просто для Уэбстер надо было подобрать это окружение потщательней: чтобы и внешность симпатичная, и мозги в наличии. Или лорд-наместник опасается, что кто-то настолько сильно привлечёт внимание дочери, что ему придётся обзавестись неподходящим зятем? Тогда вообще не надо было отпускать её учиться: здесь неподходящих вариантов – каждый второй.

– Инорита Уэбстер – несомненно, выдающаяся особа, – без тени улыбки сказал родственник, которого Болдуином я не называла даже мысленно. Это моя фамилия, и я не хочу делиться ею с кем-либо. – Но мне кажется, инорита Болдуин, что недопонимание между нашими родителями гораздо серьёзнее, чем кажется со стороны. Я бы хотел нанести визит вашему отцу и засвидетельствовать ему своё почтение.