Яблоки преткновения

– Мой отец – очень увлекающаяся личность, – извиняющимся тоном пояснила я Болдуину. – Я попробую к нему достучаться, но не уверена, что он обратит на меня внимание.

– Корзина была из маленьких, – заметила Долли. – Скоро закончится.

Оглядывала она родственника так, словно тот приехал не в гости к отцу, а просить моей руки, и только от мнения Долли зависело, дадут ему согласие или нет. Судя по её виду, впечатление он производил самое положительное и согласие было дано даже до того, как было испрошено.

– Я бы не была в этом уверена.

– Я сейчас опять ему постучу, скажу, что вы уже приехали, – обрадовала меня Долли и убежала, бросив нас у порога.

Я растерялась. Приглашать гостя на ужин? Или занять чем-нибудь, пока освободится папа? Или попробовать самой вытащить родителя, взывая к его совести? Впрочем, если он сильно увлечён работой, взывай, не взывай – один орк, не выйдет.

– Я столько слышал про ваш сад, Сильвия, что непременно хотел бы его осмотреть. Вас не затруднит его показать? – неожиданно спросил родственник. – Или инор Болдуин не любит, когда посторонние вторгаются на его территорию?

– Он любит показывать сам, но не возражает, когда показываю я. Пойдёмте. В крайнем случае папа проведёт для вас ещё одну экскурсию.

Я улыбнулась, хотя на сердце было тревожно. Рассказанное Болдуином по дороге сюда беспокоило, и сильно, потому что по всему выходило, что кто-то пытается повесить свои преступления на папу, а у Сыска нет ни одного подозреваемого. Пока, конечно, преступление замалчивается, но только пока, а если на Уэбстера будут давить и сверху, и снизу, то папу могут отправить прямиком в тюрьму, только чтобы успокоить общественность.

На поддержание сада уходила прорва энергии: папа постоянно подзаряжал артефакты, а иной раз и меня привлекал. Но оно того стоило. Будь у нас обычный сад, разве соседствовали бы в нём яблони на совершенно различных стадиях: от цветения до голых веток? А так в каждом секторе удавалось поддерживать нужные условия и папина работа не зависела от сезонов.

– А где у вас бегающие экземпляры? – оглядевшись, спросил Болдуин.

– Бегающих нет. Тот, хищный, был единственным, и папа его сразу же уничтожил.

– Сразу же?

– Разумеется, – вспыхнула я. – Разве он мог позволить такому опасному образцу оставаться?

– Я смотрю, у вас столько всяких артефактов в саду, – почти мирно сказал Болдуин. – Почему бы не усилить ограду и не оставить столь интересный образец?

– Для кого интересный? – мрачно спросила я. – Для Сыска?

– Для армии. Кусающиеся яблони на защите границ – перспективное направление, – усмехнулся родственник. – Повесь на них ограничивающие артефакты – и готовый питомец.

– Случись что с артефактом – и откормленная яблоня сожрёт бывшего командира, – скептически хмыкнула я. – Нет, конечно, можно рассмотреть вживление управляющих артефактов в ствол, при котором вероятность их повреждения становится минимальной. Но всё это пустые размышления, потому что у папы с армией напрочь испорчены отношения после того случая.

– Какого?

Я недоверчиво прищурилась: уж при пристальном внимании родственников к нашим неудачам пропустить такой замечательный случай? Но Болдуин показывал лишь заинтересованность, поэтому я неохотно пояснила:

– У него как-то получилась весьма перспективная для армии яблоня: при подкормке её металлом на выходе зрели настоящие пушечные ядра. То есть получался довольно-таки дешёвый способ поставки снарядов.

– Надо же, – удивился Болдуин. – А почему ваш отец не предложил такую перспективную яблоню Министерству обороны?

– Он предлагал, и ему даже выделили деньги на доведение опытного образца до нужных стандартов: сами понимаете размеры плодов не всегда соответствуют требуемому калибру.

– Но что-то пошло не так? – проницательно уточнил родственник.

– Ещё как не так, – подтвердила я. – Проверяющему полковнику одно яблоко упало на ногу и раздробило ступню.

Болдуин смех сдержал и почти серьёзно заметил:

– Вряд ли это послужило бы причиной для расторжения договора, вот если бы на голову…

Я не стала говорить, что голове того военного наше яблоко не причинило бы ни малейшего вреда, поскольку такого твердолобого типа ещё поискать надо было, да и падало бы тогда яблоко с куда меньшей высоты.

– А ещё выяснилось, что после снятия с дерева плоды очень быстро портились, – тяжело вздохнув, продолжила я. Папины неудачи я принимала как свои. – Папа был уверен, что этот недостаток сумеет легко ликвидировать, но проверяющая комиссия уже была настроена против нас, поэтому не только договор расторгли, но и пытались взыскать уже выплаченное.

– Не удалось?

– Понимаете, инор, желающих получить с нас денег куда больше, чем этих денег имеется, – чуть язвительно ответила я. – Да и работу папа проделал огромную, этого никак нельзя было отрицать. Так что они только погрозили, но даже в суд не обращались. Правда, папа предлагал им в качестве компенсации опытные образцы, но от них Министерство тоже отказалось.