Яблоко раздора

А тем временем на поле динамично и азарт совершалось действо, сопровождаемое криками и одобрения, и досады. Сверкали в ярких лучах осеннего солнца отшлифованные до блеска лемеха плугов, выворачивающие пласты почвы. Клубилась, уносимая ветром, пыль, ревели моторы и лихорадочно блестели глаза на одержимых жаждой победы лицах механизаторов. У свежевспаханных борозд, словно грачи, сновали контролеры, замеряли глубину вспашки, чтобы при подведении итогов уличить бракоделов-халтурщиков и снизить баллы за низкое качество пахоты. По условиям победителем соревнования признавался тот, кто быстрее и с высоким качеством вспашет делянку.

Через полтора часа лихорадочной гонки в натужном гуле тракторов, на последних метрах победу у своих соперников вырвал механизатор колхоза «Россия» сорокалетний Михаил Корнеев. Оторвав руки от горячих рукояток рычагов, он заглушил Т-74. С белозубой, как у негра или шахтера, улыбкой на запыленном лице, устало спрыгнул с гусеницы на землю. И сразу попал в плотное кольцо земляков. В тот же миг, подхваченный десятком крепких рук, взлетел в воздух.

– Ура, Мишка, браво, молодец! Прославил себя и родной колхоз! – кричали довольные исходом соревнований односельчане. Краем глаза я заметил, что фотокор успел удачно снять. Мне же не в суете не удалось у победителя взять интервью. Вскоре состоялась церемония награждения. Трактористам, занявшим три призовые места, были через плечи повязаны алые ленты, Корнееву с надписью «Лучший пахарь», вручены дипломы и призы. Главный приз – мотоцикл К-750 с коляской – достался Михаилу. Председатель колхоза «Россия», седовласый мужчина с пышными усами ходил павлином от распиравшей его гордости, словно выигрыш приза его личная заслуга. Земляки лучшего пахаря, не долго думая, погрузили мотоцикл в кузов грузового автомобиля. .Корнеева ни на секунду не оставляли без внимания, крепко пожимали его широкую ладонь, одобрительно похлопывали по крутому плечу, желали столь же убедительной победы и на областных соревнованиях, где в качестве главного приза был выставлен легковой автомобиль «Лада»

–Пресса, пресса! – размахивая новым удостоверением, тщетно пытался я прорваться к герою сквозь плотное кольцо его земляков.

– Погодь корреспондент, потом,– оттеснил меня кто-то.– Понимать надо, у Мишки в горле пересохло, деренчить, надо срочно промочить. Запарился человек…

Но все же, я перебросился с героем несколькими фразами, которых достаточно было, чтобы оживить репортаж прямой речью. Но, увы, слишком мало для очерка, который так и просился на бумагу о статном и веселом с вихрастым рыжим чубом трактористе. Даже без творческих мук родился заголовок «Трудная борозда».

–Понимашь,– извиняясь, развел он руками, когда его чуть не силой затолкали в черную председательскую «Волгу». – Приезжай ко мне через пару дней, тогда и поговорим.

«Волга» в кортеже других автомобилей высоких начальников с проселочной дороги на большак. Куда поехали, меня тогда этот вопрос же очень занимал. На своем потрепанном УАЗе мы с фотокором поспешили в редакцию готовить фоторепортаж в номер.

Мой замысел удачно совпал с заданием редактора написать о Корнееве очерк в четыреста-пятьсот строк. Через три дня я выехал в колхоз. В конторе дородная, располневшая, словно тесто на дрожжах, секретарша полусонным голосом, оторвавшись от журнала, сообщила: – Голова колгоспу уихав у степу.

Это сообщение вызвало у меня ироническую улыбку. Ведь председатель соседнего колхоза, также регулярно выезжавший «у степу» и отходивший сутки после похмелья, спился и был снят с должности. Единственно, чем помогла секретарша – указала маршрут к дому Михаила Корнеева.

– Бажаю успиху,– и загадочно улыбнулась, озадачив меня. Почти у самой околицы отыскал дом героя своего будущего очерка. Ворота были распахнуты. По краю бетонированной дорожки была протянута проволока, что подкрепило мои опасения насчет злой собаки, которая в любой момент может наброситься на чужака.

– Корнеев! Михаил Иванович! – напряг я свои голосовые связки. Прислушался, зорко наблюдал за проволокой, готовый ретироваться при первых признаках опасности. Но проволока не шелохнулась, никто не подал голоса, ни человечьего, ни собачьего. Водитель оставался в машине, а я, подождав минуту, осторожно крадучись, пробрался к веранде. Дверь оказалась незапертой. Вошел в веранду, затем в комнату и опешил. За столом, заставленным тарелками со снедью, пустыми и початыми бутылками с вином и водкой сидел незнакомый мужчина. Он поднял всклокоченную голову и поглядел посоловевшими глазами с мелькнувшим живым огоньком.

– Извините, кажется, ошибся адресом,– отступил я назад.

– Не ошибся, заходи, – неуклюже попытался он подняться навстречу, звеня стаканами. – Третьим, нет вторым будешь. Давай мы с тобой хряпнем за моего свояка. Молодец, мотык выиграл, едри его дышло, усем нос утер.

Он схватил со стола бутылку с остатками водки и плеснул в стакан.

– Садись, братан. Втихую только алкаши пьют, а я тверезый, ни в одном глазу, – с трудом ворочал он языком.