Яблоко раздора

Огорчал мужиков и строгий лимит – одна бутылка, будь то «Московской», «Русской», «Столичной» или «Зубровки» и «Старки» – одни в руки. Для здорового мужика, да еще на лютом морозе, пол-литра, что кап ля в море. Тех запасов спирта и водки, завезенных во время навигации, которых обычно хватало ненцам-аборигенам до следующего сухогруза, т. е. почти на год, вдруг оказалось мало. Налетевшие, словно саранча, нефтеразведчики, буровики размели их в течение двух месяцев, чем вызвали огромное недовольство среди аборигенов – любителей «огненной воды». Им спиртное доставалось лишь по большим праздникам, а в будни они канючили спирт у буровиков, которые оказией доставляли его вертолетами из Нарьян-Мара или Амдермы. По бартеру себе в ущерб меняли на ценные меха и оленину. А у магазина, задолго до его открытия, выстраивалась очередь.

– Тоня, Тонечка, – наседали со всех сторон страждущие, свободные от смены нефтяники и, заполучив напиток, не дожидаясь сдачи (зарабатывали много и не жадничали), срывались с места, чтобы в компании с приятелями принять «на грудь»…

Проявив нордическое терпение, я дождался, пока очередь схлынет, и степенным шагом вошел в помещение. Застал Антонину в глубокой задумчивости.

– Что пригорюнилась, красавица? – одарил я ее комплиментом, без всякого расчета на благосклонность, ибо ревнивый механик мог под горячую руку испортить портрет.

– А-а, Георгич за своей пайкой пожаловал, – улыбнулась она. – Почти все уже затарились. Я уж думала, что вы решили завязать крепким морским узлом и стать трезвенником.

– Нет, как сказал Маяковский, класс – он тоже выпить не дурак! Не пристало мне быть белой вороной среди пьющей стаи, – ответил я с оптимизмом и подал ей червонец. Антонина достала из полупустого ящика заветную бутылку «Московской». Я бережно, словно хрусталь, взял ее и положил в карман меховой куртки.

– Выпью и вспомню о Москве, столице нашей белокаменной и златоглавой, – пошутил я. – Под закусочку оленину-строганину.

– На здоровье, – пожелала она.

– Спасибо, Тонечка, тебе тоже здоровья и пылкой любви, наша поилица и кормилица, – улыбнулся я и бодрым шагом направился к выходу.

– Георгич, погоди, – услышал ее голос и, обернувшись, спросил. – Что такое, Тоня?

– Сколько у вас в экспедиции людей работает?

– Человек сто пятьдесят. А что?

– Минут за десять до вашего прихода я обслужила одного работника. Как положено, продала ему одну бутылку водки, а он и вторую попросил за какого-то Вертлюга, – пояснила она. – Я многих в экспедиции знаю, но такого не припомню. Может, кто из новеньких? Народ приезжий, часто меняется.

– Из новеньких, как бы не так, – рассмеялся я. – Вот шельма хитрец, надул он тебя, Тоня. Кто бы это мог быть таким ушлым? Запомни, вертлюгом называется одна из тяжеловесных деталей на буровой установке. Поэтому, если в следующий раз попросят водку для вертлюга, посылай их подальше к чертовой матери.

– Да, с вашим братом ухо надо держать востро, – заметила женщина и хитро усмехнулась. – Благо, что у меня всегда резерв под рукой. Может, тебе, Георгич, дать пару бутылок за ценную информацию и полезный совет?

– Не откажусь, – воспрянул я духом, и в этот вечер мне с друзьями не пришлось страдать из-за строгого лимита водки.

«ТЕРРОРИСТ»

Более года рыбаки одного из траулеров СРТМ, принадлежавшего научно-производственному объединению «Югрыбпоиск», после промысла в Атлантике, а затем, вынужденной, из-за отсутствия зарплаты, стоянки в порту Лас-Пальмаса, ждали возвращения на родину – в Керчь. Судно было обесточено и под палящим солнцем раскалено, словно котел. Измученные, голодные рыбаки скитались по городу, продавали запчасти с траулера, а те из членов экипажа, кто моложе и покрепче, от зари до зари вкалывали на плантациях, дабы выжить, не околеть от зноя и голода. Это вам покруче телешоу «Последний герой» на необитаемом острове.

Наконец, после мытарств мизерная часть зарплаты за добытую рыбу была получена и у рыбаков появилась надежда на возвращение и встречи с семьями, заждавшимися своих кормильцев. «Что бы сынишке Славику интересное привезти в подарок? – размышлял, предвкушая радость встречи, матрос-моторист Алексей и, вспомнив свои детские годы, решил. – Ребятишки любят играть в войнуху. Если я восхищался подвигами наших воинов, партизан и разведчиков в войне с фашистами, то нынешние пацаны пребывают под впечатлением от американских «боевиков» и «ужастиков». Поэтому в любом возрасте проявляют интерес к оружию. Куплю я сыну игрушечный пистолет». Не посоветовавшись с бывалыми рыбаками, так и сделал. Упаковал его в саквояж.

Итак, куплены билеты на авиарейс до Киева заполнены декларации, и рыбаки направились на таможенный досмотр. А от него до трапа самолета – рукой подать. Сердца и взоры были устремлены домой. Один за другим рыбаки после проверки багажа миновали таможенный контроль. А в саквояже Алексея на мониторе контролера высветился контур пистолета.