Читаем Яблоко в карамели (СИ) полностью

Бой длился больше сорока минут. Ни один не хотел уступать или сдаваться, особенно, Акира, который понял с первых минут, что проиграет. Но признавать своё поражение парень так быстро не собирался. По крайней мере, он хотя бы должен проиграть достойно. Однако даже для заведомого проигрыша пришлось приложить немало усилий и стойкости. Атаки Шики были мощными, в каждый удар он вкладывал столько силы, что парню требовались применить всю свою ловкость и сноровку, чтобы устоять на ногах. Было больно, очень больно, когда атаки приходились по цели. Стиснув зубы, Акира чувствовал, как хрустят его кости и растягиваются мышцы. Нет, это не спарринг, это просто… какой-то бой на выживание! И, несмотря на то, что у Акиры был подобный опыт рукопашной, сейчас он как будто дрался впервые и ощущал себя совсем сопливым мальчишкой.


Последний удар поверг его навзничь, а из носа потекла кровь. Быстро убрав её, парень хотел подняться, но не смог: к своему ужасу, он не чувствовал собственных ног.

«Что это?» — парень со страхом посмотрел вниз, опасаясь, что они вообще на месте. Однако ноги были, но вот двинуть ими он не мог ни в одну сторону.

— Что, не привык проигрывать? — усмехнулся Шики. Видя, что Акира не может встать, он опустился на корточки и провёл пальцами по его онемевшим ногам. Вдруг как по волшебству к ним вернулась чувствительность, а тело наполнила тягучая боль, от которой юноша начал постанывать и вздрагивать на полу. Он обидчиво посмотрел на веселого Шики и отвёл глаза.

«Ненавижу это самодовольство на его лице, — тут же подумал парень. — Как будто унизил меня и смешал с грязью».

— Что ж, стоит отдать тебе должное — я действительно отлично расслабился, — насмешливо ответил Шики, поднимаясь на ноги и снимая с себя тренировочную форму. — Давно так душу не отводил. Надо заметить, что ты оказался крепче, чем я думал. Почти час, — он взглянул на дисплей своего телефона, что лежал поодаль. — Ещё никто не мог так долго выстоять против меня. Кроме… — Шики внезапно запнулся и нахмурился, решая больше не продолжать свою мысль.

— Ты поэтому бил в полную силу? — продолжая лежать на полу, прошептал Акира.Таким разбитым он себя тоже очень давно не чувствовал. Даже его первый бой, который он проиграл, был не таким болезненным и унизительным.

— Что? — Шики снова пришлось опустить на него глаза. Парень стиснул зубы и сжал кулак.

— Это был тренировочный бой. А ты бил по-настоящему, хотел сделать больно. Будто я тебе враг… — с горечью произнёс Акира. — Мне за это обидно, а не за свой проигрыш, — юноша закрыл глаза, чувствуя, как жгучее огорчение сковывает его избитое тело. Нет, физической боли он теперь вообще не чувствует. Он давно привык к синякам и ушибам. Даже к переломам. Но сейчас ему больнее, чем от всего этого вместе взятого. Он просто хотел, чтобы Шики на несколько минут перестал думать о Нано. А закончилось всё тем, что Акира получил очередной плевок в душу.


— Поднимайся, — голос Шики неожиданно прозвучал прямо над ним. Открыв глаза, Акира увидел, что тот действительно стоит возле него.

— Уйди. Поднимусь, когда захочу, — огрызнулся Акира, стараясь вложить в свои слова как можно больше злости. Внезапно его схватили за руку и вздёрнули вверх, как марионетку. Перед лицом запылали красные огоньки — глаза Шики.

— Да, я хотел сделать тебе больно. Но не по тому, что ты мой враг. А потому что мне нравилось бить твоё тело и слышать стоны, которые ты пытался сдержать. Боль, воплощённая в движениях и звуках… Только ей я теперь могу насладиться, — он прикрыл глаза, будто провожая остатки этого ненормального удовольствия.

— И перекрыть свою, — глухо пробормотал Акира. — Что же, мне для тебя грушей для битья становиться?

— Как хочешь, — ухмыльнулся Шики, отпуская его руку. — Я буду не против.


========== Совет ==========


— Нет, грушей для битья становиться никак нельзя, — на следующее утро Акира осознал это как никогда, когда не смог с первого раза разогнуть спину. На его теле будто усердно забивали гвозди всю ночь, мяли его, как тесто и кололи, как лёд.

— Какого чёрта он вообще такой сильный? — возмутился парень, доковыляв до ванной и уставившись на свой побитый вид в зеркало. Как он и думал — уже проступали синяки по всему телу, а на руках и ногах виднелись красноватые пятна. Губы опухли, глаза тоже были странными, будто он плакал всю ночь, хотя не пролил ни слезинки. — Простой управляющий? Ну конечно, — нервно усмехнулся парень, выдавливая пасту на зубную щётку. — Я никак не могу быть слабаком, иначе бы не зарабатывал деньги и не становился лидером! — с остервенением вычищая зубы, ворчал он. — Значит, всё дело в нём. Наверняка по ночам тайно тренируется. Или это я слабину дал… Сколько уже не участвовал… Года три? А может, он ни какой не управляющий, а какой-нибудь спецагент? Как же я о нём мало знаю… — в итоге пробормотал Акира, промывая рот.


Тем не менее, ни обругивание Шики, ни оправдывание себя, результата не принесло — телу не стало легче, и оно не перестало ныть и гудеть. А в форму хотелось прийти поскорее, чтобы попробовать сразиться с Шики ещё раз.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 величайших соборов Европы
100 величайших соборов Европы

Очерки о 100 соборах Европы, разделенные по регионам: Франция, Германия, Австрия и Швейцария, Великобритания, Италия и Мальта, Россия и Восточная Европа, Скандинавские страны и Нидерланды, Испания и Португалия. Известный британский автор Саймон Дженкинс рассказывает о значении того или иного собора, об истории строительства и перестроек, о важных деталях интерьера и фасада, об элементах декора, дает представление об историческом контексте и биографии архитекторов. В предисловии приводится краткая, но исчерпывающая характеристика романской, готической архитектуры и построек Нового времени. Книга превосходно иллюстрирована, в нее включена карта Европы с соборами, о которых идет речь.«Соборы Европы — это величайшие произведения искусства. Они свидетельствуют о христианской вере, но также и о достижениях архитектуры, строительства и ремесел. Прошло уже восемь веков с того времени, как возвели большинство из них, но нигде в Европе — от Кельна до Палермо, от Москвы до Барселоны — они не потеряли значения. Ничто не может сравниться с их великолепием. В Европе сотни соборов, и я выбрал те, которые считаю самыми красивыми. Большинство соборов величественны. Никакие другие места христианского поклонения не могут сравниться с ними размерами. И если они впечатляют сегодня, то трудно даже вообразить, как эти возносящиеся к небу сооружения должны были воздействовать на людей Средневековья… Это чудеса света, созданные из кирпича, камня, дерева и стекла, окутанные ореолом таинств». (Саймон Дженкинс)

Саймон Дженкинс

История / Прочее / Культура и искусство
12 лучших художников Возрождения
12 лучших художников Возрождения

Ни один культурный этап не имеет такого прямого отношения к XX веку, как эпоха Возрождения. Искусство этого времени легло в основу знаменитого цикла лекций Паолы Дмитриевны Волковой «Мост над бездной». В книге материалы собраны и структурированы так, что читатель получает полную и всеобъемлющую картину той эпохи.Когда мы слышим слова «Возрождение» или «Ренессанс», воображение сразу же рисует светлый образ мастера, легко и непринужденно создающего шедевры и гениальные изобретения. Конечно, в реальности все было не совсем так, но творцы той эпохи действительно были весьма разносторонне развитыми людьми, что соответствовало идеалу гармонического и свободного человеческого бытия.Каждый период Возрождения имел своих великих художников, и эта книга о них.

Паола Дмитриевна Волкова , Сергей Юрьевич Нечаев

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография