Яблоко в карамели (СИ)

Правда, на середине лестницы ноги слегка подкосились: Шики был дома. Он снова сидел в гостиной на том же кресле. На столике перед ним стоял ноутбук, и мужчина словно загипнотизированный не отрывал взгляда от экрана. Рядом с ним находились три чашки выпитого кофе.

«Может мне вернуться в спальную? — невольно подумал парень, — пока он меня не заметил. Подожду, пока он смоется и тогда выйду…»

Однако эти аргументы звучали настолько по-детски, что Акира, взяв себя в руки, окончательно спустился. Шики не обращал на него никакого внимания, хотя наверняка слышал шаги. Набрав в грудь воздуха, парень подошёл к нему. Руки над клавиатурой перестали печатать, но головы Шики так и не поднял.

— Если ты хочешь, чтобы я ползал перед тобой на коленях и молил о прощение, то ты зря надеешься, — глухо прозвучали его слова. Мужчина продолжал смотреть в монитор, но не видел на нём ни буквы. — Если хочешь, рассказывай ему. Мне всё равно, — добавил он пустым голосом. Парень вздохнул ещё раз, смотря на его опущенную макушку.

— Прости, — стараясь, чтобы получилось как можно громче, сказал Акира. После этого в гостиной на несколько долгих секунд повисла тишина. Шики поднял голову и уставился в ясные голубые глаза, полные решимости.

— Что? — нехотя переспросил он, думая, что парень снова издевается.

— Я прошу у тебя прощения, — чётко продолжил Акира. — Потому что я виноват в том, что произошло.

— И каким же образом? — глаза Шики чуть просветлели.

— Когда дело касается дяди, ты становишься просто неуправляемым. Я довёл тебя. Специально давил на больную точку, желая, чтобы ты сорвался. Вот ты и сорвался. Кто же знал, что срыв будет в таком роде, — скривил губы парень. — В общем, я получил по заслугам. Обещаю, что больше не буду издеваться над твоими чувствами. Всё, — он резко выдохнул и согнул спину, делая глубокий поклон.

Шики снова уставился на него в молчании, пытаясь осмыслить его логику.

— Ты понимаешь, что подобное извинение звучит, мягко говоря, странно, — когда юноша выпрямился, произнёс Шики.

— Ты же отказался извиняться. Поэтому решил я, — на душе у Акиры полегчало. — Может, всё сложилось бы по-другому, если бы ты довёл дело до конца, но так как всё закончилось без жертв, то… — забормотал парень, неуклюже почёсывая голову. Шики вновь опустил глаза, задумавшись над его словами.

— Нет никаких чувств, — тихо выдохнул он, стирая в документе всё, что успел напечатать. Акира замолчал, снова замечая в его глазах печаль. Он сел на противоположное кресло и подтянул колени к груди. Потом положил на них подбородок и начал смотреть на управляющего. Тот снова начал что-то быстро печатать, сосредотачиваясь на мониторе ноутбука.

— Хотя бы одно, но точно есть, — тихо произнёс Акира через несколько минут после того, как Шики вновь начал работать. Мужчина промолчал, но не разгневался, поэтому парень решил продолжить своё рассуждение.

— Я случайно заметил, как ты смотрел на его фотографии в кабинете. За это тоже прости, кстати, — виновато стиснув колени руками, пробормотал Акира. Шики цокнул языком, слегка кривя губами.

— Вот проныра. И давно ты следишь за мной? — прошипел он, снова удаляя напечатанное.

— Говорю же — случайно, — спокойно повторил Акира. — Я не слежу за тобой, как ты за мной. Ведь ты… уже пятнадцать лет ему служишь, — снова виновато заговорил парень. — Неужели всё это время тебе приходится скрывать и молчать о том, что ты испытываешь к нему? — ему стало очень грустно от своих же слов. Шики снова остановился и бросил на него мрачный взгляд.

— Кому-то вроде тебя никогда не понять этого. Можешь даже не продолжать этот разговор, — холодно сказал он, пронзая юношу глазами. Акира отвёл взгляд и замолчал. Но потом вновь продолжил, чувствуя, что Шики немного успокоился, продолжая печатать.

— Я знаю, что мне не понять. Мне никто никогда не нравился. Ни пятнадцать лет, ни пять, ни год, месяц, неделю, день или даже час, — равнодушно произнёс юноша. — Я всегда считал себя пустым, не способным на какие-то сильные чувства и привязанности. Если только к дяде: я уважаю его и благодарю за то, что он приютил меня после смерти родителей. Но не знаю, можно ли это назвать любовью… Боюсь даже думать об этом, иначе выйду конченным эгоистом и лицемером, — усмехнулся он. Потом вновь обратился к Шики.

— Я знаю, что мне не понять этого. Но одно всё же я понимаю. Всё это очень грустно, — вздохнув, Акира спрятал глаза в коленях, чувствуя, что с ними что-то не так. Странно. Грустно и больно должно быть Шики, а такое ощущение, что ему самому сейчас не лучше, чем тому несчастному.

— Пойду позавтракаю, — спрыгнув с кресла, Акира умчался на кухню, замечая на лице Шики лишь одни пустые глаза.

Когда его шаги стихли, Шики захлопнул крышку ноутбука и расслабился в кресле, закрывая глаза. Этот сорняк вновь разбередил старую рану. Ему было мало вчерашнего, он решил и сегодня вытащить из него все жилы? Впрочем, на этот раз он говорил без издевки, а с каким-то состраданием.