Яблоко

С тобой в разлуке третий год.
В душе зима, на стеклах иней.
Планета, сделав оборот,
Летит в безжизненной пустыне.

В камине тлеют угольки.
Ты знаешь, здесь так много снега!
И медленней стучат виски:
Кровь тоже устает от бега.

Я вся прозрачна, как слюда,
Сомненья разлетелись в вальсе.
Изольда — просто изо льда,
Застыла музыкой февральской.

Бела несмятая постель,
Все реже вспоминаю имя.
Вдруг теплой вестью — сквозь метель! —
— Уже весна в Иерусалиме!

«Дальний путь до конца не виден…»

Дальний путь до конца не виден,
Маяками — огни в темноте.
Мы учились прощать обиды,
Выходить из физических тел,

Узнавать: мир слишком условен,
Эта жизнь — подобие квеста…
Не печалиться, не злословить,
Принимать с бесстрастностью вести,

Останавливать тех, кто рушит,
Объяснять, что значит — свобода,
И беречь бессмертные души
Богом избранного Народа.

«Увези меня обратно на Святую землю…»

Увези меня обратно на Святую землю,
Где все камни живые, в каждом — скрытая память,
Где Создателя образ ветрами по душам развеян,
А с вершины горы до сих пор спускается пламя.

Увези меня, милый. Я знаю на ощупь дорогу.
Я сольюсь с тишиной, в ней открою россыпи клада!
Я хочу озвучить любовь. Стать еще ближе к Богу.
И купаться с тобой по утрам в водопадах.

«Мою праматерь звали Ева…»

Мою праматерь звали Ева.
…Как голубеет неба синь!
Росло до неба жизни древо:
Святыня — в тишине пустынь.

А мы шагали сквозь расстрелы,
Лежали мертвые во рву:
Евреи, финны и карелы,
Познавшие свою судьбу.

Теперь нас окликают братья.
За миллионом голосов
Стоят невидимые рати,
Хранители земных часов.

А правнуки — живая поросль.
Я прошлое казнить не дам!
Свободна кровь, и вьется волос,
А прадеда зовут Адам.

«Весь небесный стан — на подмогу…»

Весь небесный стан — на подмогу!
Я проститься навек не дам!
Прогоню тоску и тревогу,
Брошу страх случайным ветрам.

Знаю, нас изгнали из рая.
…Перед Богом снова стою:
— Для меня есть ты — и Израиль,
Воскресивший душу мою.

«Я не знала тогда и сегодня узнаю ли…»