Яблоневый сад

Наверное, я бы тоже сначала вспомнил 91-й год. Вы говорите, что я вас тогда не знал, но с ходу согласился? Дело в том, что ваши планы и мысли совпадали с моими планами и мыслями. Вы помните, средства массовой информации в те годы любили называть себя «четвёртой властью», и надо признать, что именно СМИ сыграли немалую роль в том, что произошло с Советским Союзом и всеми нами. Я уже тогда был серьёзно озабочен тем, чтобы СМИ несли в народ доброе-вечное, и занимался студиями телевидения. В частности, при «Стальконструкции», где я работал, была организована студия, она просуществовала до 2000 года. И ангарскую студию «Свет» я создавал, будучи первым секретарём горкома партии. У нас там был талантливый, опытный главный редактор – журналист Бобряков Леонид, и мы всей нашей дружной командой целенаправленно работали по привитию патриотических чувств у зрителей, воспитывали, так сказать, нормальное поколение, которому можно было бы передать страну, если говорить высоким штилем.

Что касается моего детства, юности, то, наверное, трудно спорить с утверждением, что все мы родом из детства, хотя, конечно же, всю жизнь нас чему-нибудь учат, а потому какие-то новые нюансы привносятся в характер, в образ мыслей и устремлений. Моё детство было похоже на детство многих моих сверстников. Я родился в 1953 году, восемь лет прошло после войны, и жили мы тогда ещё непросто, многого чего не хватало. Отца я не знал, воспитывался мамой и бабушкой и был единственным мужчиной в семье, а потому особо-то не приходилось выбирать, чем заниматься. Старался быть помощником и защитником моим дорогим женщинам. Это первое. Второе: моя фамилия, как вы понимаете, украинская – семья моего деда и бабушки переехала по Столыпинской реформе из Киевской губернии в Новониколаевск, ныне Новосибирск. Им дали по 15 десятин на каждого члена семьи, и они корчевали тайгу, обрабатывали землю, одним словом, крестьянствовали и промышляли. Люди они были закалённые, трудолюбивые, понимали, что достичь чего-то в жизни можно только трудом. Негласно господствовало правило: большего хочешь успеха – больше трудись. И в моём роду Левченко была основательно заложена традиция: должен трудиться и трудиться хорошо. Мама моя отдала всю себя мне. Занималась только мною и прекрасно понимала, что женщине одной мужчину воспитать очень трудно. Старалась применять все меры для того, чтобы у меня не было свободного времени нисколько. Водила меня по театрам, по выставкам и так далее, старалась, чтобы я вырос человеком образованным, культурным. Я серьёзно занимался спортом, десятиборьем, с третьего класса, – и у мамы и моего тренера в этом вопросе было полное понимание. Одновременно – музыкальная школа. Жили мы сначала в деревянном доме на берегу Оби. Когда же начали строить мост, то дом наш снесли, а нам на троих дали однокомнатную квартирку. Где ж на двадцати квадратных метрах парня приучишь к труду?! Ничего, мама с бабушкой находили для меня работёнку! Труд и учёба были то здесь, то там. Всё пошло на пользу!

Конфуций говорил: «Когда ошибается благородный муж, то это как затмение солнца и луны. Он делает ошибку – и все это замечают; он исправляет её – и все устремляют к нему взоры». Скажите, пожалуйста, почему наши современные государственные «благородные мужи» не очень-то охочи исправлять свои ошибки, признаваться в своих промахах, упущениях? Уже помянутый в нашей беседе Б.Н. Ельцин, правда, однажды во время телетрансляции смахнул покаянную слезу, – хм, очень впечатлило. А вам приходилось выходить на «лобное место»? К слову, с Лобного места в Москве царь Иван Васильевич просил прощения у земли Русской и обещал быть судьёй и обороной своих подданных. Известно, ошибаются все. А если всё же не ошибается человек – значит, бытует мнение в народе, ничего не делает. Сачкует, извините за стиль!