Яблоневый сад для Белоснежки

– Антонио, расскажи мне, как и у кого ты купил этот дом? Я слышала, что с ним связана какая-то история…

– Глупости! – брякнул о стол чашкой муж, рассердившись не столько натурально, сколько для видимости, чтобы я отстала от него со своими расспросами. Ничего, перетерплю.

– Этот мальчишка, бармен, сам не знает, что говорит. Он слушает, что говорят люди-попугаи и приносит тебе эти новости.

Ага, значит, Антонио все же подслушал наш разговор с Алехандро. Тем лучше, что я сейчас напрямую его спросила, а не утаила вертевшийся на языке вопрос.

– Если ты так хочешь знать, Даш-ша, дом я купил у его владельца. Это очень уважаемый человек, который много лет прожил в этом доме. А раньше – его родители, родители отца… Этот человек, который продал мне дом, много лет не жил в нем, потому что уехал, как и я, в Латинскую Америку. Я собирался вернуться в Испанию, искал дом и нашел этого сеньора. Это респектабельный сеньор, Даш-ша, успешный, у него хорошая жизнь. И никакой плохой истории с ним не произошло. Вот и все. Поверь мне, кариньо, если бы дом был проклят, как рассказывает тебе твой глупый знакомый, я бы его не купил, – с усмешкой закончил Антонио, откровенно посмеиваясь над моими страхами и предрассудками.

И я, закрыв эту тему, больше не стала приставать к нему с расспросами.

В один из будних вечеров, когда Роза ушла к себе домой, Антонио тоже куда-то засобирался. Надел деловой костюм, как на работу, напомадил волосы гелем и, взяв портфель с документами, на мой удивленный вопрос ответил по-испански:

– Кариньо, сегодня у меня важная встреча. Это бинес-ужин, я вернусь домой очень поздно. Не жди меня, ложись спать. Я тебе позвоню, хорошо? Извини, мне нужно спешить.

Что мне оставалось делать? Я проводила мужа до выхода, увидела, как он уезжает, и вернулась к себе. Немного почитала, сделала урок, заданный мне на завтра Любовью Федоровной, порадовалась своим успехам, потому что текст, который я переводила, показался мне довольно простым. Ну что ж, я действительно преуспела в языке, муж мой теперь в основном общается со мной на испанском, а не на ломаном русском. Моя учительница тоже очень довольна мной и в награду пообещала еще одну экскурсию по Барселоне.

Закончила читать и делать задания я довольно поздно, лелея тайную надежду, что Антонио скоро вернется. Но его все не было – деловой ужин затянулся за полночь. Ну что ж, возможно, если учесть, что в Испании ужинают гораздо позже, чем в России. Я проверила испанский мобильник, но звонков от Антонио не было. Звонить сама я ему не решилась, чтобы не помешать сверхважным переговорам. И так как делать особо мне было нечего, отправилась расслабляться в ванную.

Антонио позвонил мне, когда я уже вышла из душа, но лишь для того, чтобы сообщить, что все еще занят и чтобы я ложилась спать без него. Когда вернется – не знает. На мой тревожный вопрос, все ли в порядке, весело заверил, что лучше и быть не может. Я даже заподозрила, не перебрал ли он с горячительными напитками, отмечая удачное дело. Как же он за руль сядет?

– Нет-нет, кариньо, я не пил вино, – засмеялся Антонио в ответ на мой встревоженный вопрос. И сказал, что больше не может разговаривать.

Несмотря на некоторую тревогу за мужа, я уснула довольно быстро. И увидела приятный сон, в котором чувствовала себя счастливой-счастливой. Вначале мне снилось, будто я вернулась домой и мама угощает меня свежеиспеченными пирогами. Пироги были мои любимые – с капустой. Румяные, ароматные и горячие. Настолько реальные, что я чувствовала их запах и вкус во сне и, торопливо откусывая от них большие куски, обжигалась тоже натурально.

– Кушай, кушай, Дашенька, – приговаривала мама, подливая мне в большую кружку, любимую отчимом, холодного молока. Я всегда так любила – горячие пироги с холодным молоком.

– Кушай, детка, муж твой тебя совсем не кормит. Уморить решил.

Я хотела было возразить, что Антонио, наоборот, меня закармливает и что я, похоже, прибавила в весе, но мама уже куда-то исчезла, вместо нее напротив меня за столом оказалась Верка.

– Дашка, а я замуж скоро выхожу! – порадовала она меня новостью. При этом ее лицо сияло так, что я сразу поняла: подруга не просто выходит замуж, она выходит замуж за любимого человека.

– И тоже в Испанию едешь? – отложив пирог, спросила я. Подруга нахмурилась:

– Да ну твою Испанию! Не хочу жить, как ты, в каменной тюрьме. Мой будущий муж – Лешка Юдин, в которого я в пятом классе была влюблена. Ты приедешь к нам на свадьбу?

И только я собралась ответить, что да, конечно, куда я денусь, как Верка, опережая меня, печально покачала головой:

– Да нет, не приедешь. Тебя же ведь…

Но что последовало бы за этим «тебя же ведь…» я так и не узнала, потому что проснулась от света, ударившего мне в глаза.

– Антонио, – недовольно сощурилась я, думая, что это муж вернулся и зажег в спальне свет. Но когда мои сонные глаза адаптировались к свету, я увидела, что в комнате никого нет – лишь шум шагов, удаляющихся от моей двери.

– Антонио!