Яблоневый шепот (СИ)

                   Выйдя из машины, следователи, недоуменно таращились на этот искрящийся оазис, вслух размышляя, свидетелями какого явления они стали. Спустя короткое время они с удивлением поняли, что искрится как раз территория кладбища, и пришли к выводу, что подобный эффект возник в связи с отражением солнца от отшлифованного мрамора многочисленных памятников. Однако, несмотря на полученное рациональное объяснение увиденному, Городовая до глубины души была поражена зрелищем. Крашников был изумлен не меньше, но Оксана отчетливо ощутила, что это явление – знак и что они на правильном пути в расследовании. Делиться возникшей уверенностью с коллегой Оксана не стала, помятуя о том, как недоверчиво он относится к подобным вещам. Помнится, когда она раскрыла ему тайну о своих снах, ему трудно было поверить в то, что Городовая не преувеличивала их ценность, и еще труднее было принять, что нечто неосязаемое, нематериальное, помогло следователю распутать то загадочное дело, которое они тогда расследовали.

                   Усевшись обратно в машину и проехав всего несколько метров, следователи с удивлением обнаружили, что сияние впереди пропало, и перед ними раскинулось обычное кладбище. Эффект алмазного блеска видимо просматривался лишь в определенной точке, проехав которую, его больше нельзя было видеть.

                    Подъехав к кладбищенским воротам и выйдя из машины, следователи немного задержались перед ними, читая тексты с афоризмами о жизни и смерти, выжженные на деревянных табличках, развешенных на воротах. Городовая не часто бывала на кладбищах, но на воротах тех, на которых она бывала, встречались объявления, иногда  цитаты из Библии, но афоризмы - никогда. Странно, что администрация не запретила этого, посчитав безобразием. Читая таблички, становилось очевидным, что тот, кто развесил их тут, относился к жизни и смерти с уважением, но в то же время легко, с юмором, а в частности к смерти - с каким-то странным оптимизмом.

                   Крашников тоже с интересом изучал тексты табличек, рассуждая о том, какими разнообразными способами, исходя из афоризмов, люди реагируют на смерть. Табличек было много – около тридцати, и судя по всему, здесь каждый мог найти ту, которая отражала именно его отношение к смерти. Кроме того, тексты табличек странным образом успокаивали и настраивали на философский лад, читая их, становилось легче осознавать и принимать свою смертность и смертность всего сущего.

                   Внимательное изучение табличек следователями было прервано вежливым покашливанием, раздавшимся со стороны аккуратного сарайчика  справа от ворот, судя по всему, служащего хранилищем рабочего инвентаря смотрителю кладбища. От неожиданности у следователей, не заметивших приблизившегося к ним человека, сбилось дыхание.

     - Боже мой, - в очередной раз упомянула Городовая Господа всуе.

     - Ну что вы, я всего лишь скромный смотритель этого кладбища. Разрешите представиться - Юлий, - с обаятельной улыбкой ответил мужчина, в рабочем комбинезоне, на вид чуть старше пятидесяти.

     - Э… да, конечно, - Крашников оценил чувство юмора смотрителя, сразу же догадавшись – чьей идеей были таблички на воротах. – А мы – следователи – Крашников Дмитрий и Городовая Оксана.

     - Ясно, очень приятно. Чем обязан? - не смотря на то, что этот смотритель казался подозрительно жизнерадостным для своей деятельности, он определенно был симпатичен Крашникову.

     - Мы хотим поговорить, задать пару вопросов. Вы единственный смотритель этого кладбища? – Крашников, задавая вопрос, уже знал ответ.

     - Да, единственный, на протяжении более пятнадцати лет.

     - Понятно, - в свою очередь ответил Крашников. Городовая в разговоре не участвовала, все еще находясь под впечатлением от всего увиденного, и прислушиваясь к своим странным ощущениям, возникшим в связи с этим.

     - Не хотите ли чаю? – все с той же располагающей улыбкой спросил Юлий, - я как раз собирался немного передохнуть.

     - Да, конечно, - следователи не решились отказать этому интересному человеку.

     - Пойдемте, за чаем и зададите все ваши вопросы, - смотритель направился к домику неподалеку от ворот, а следователи, переглянувшись, поспешили за ним.

                   Поднявшись следом за Юлием  по ступеням невысокого крыльца, они вошли в единственную комнату дома, в трех из четырех стенах которого, были большие окна, позволявшие видеть все кладбище целиком. Сам дом, и вся мебель в нем, были деревянными и солнце, проникавшее через ничем не занавешенные окна, отражалось от начищенных до блеска деревянных половиц и поверхностей. Кровать слева от входа, была застелена старомодным покрывалом, а на подушки, сложенные друг на друга, на старинный манер, была накинута прозрачная накидка. На каждом из трех подоконников красовались орхидеи невероятных оттенков, в прозрачных пластиковых горшках, а свободное пространство стен было завешано иконами в старых, потемневших от времени, тяжелых на вид, рамах. В углу стояла печка – голландка, наверняка необходимая в зимнее время.

     - Вы что же, живете здесь? – недоверчиво спросила Городовая.