Яблоневый шепот (СИ)

     - Это было в первый год их поселения здесь, то есть около восьми лет назад – я работаю с этими людьми с самого начала... Точнее сказать не могу, не помню. Но я тогда только устроилась и поэтому запомнила.

     - Когда же она приезжала в последний раз? – глаза Городовой блестели лихорадочным блеском. Крашников уже видел такое раньше, когда они расследовали их первое совместное дело годом ранее. Этот блеск означал, что Городовая встала на след. Тем временем, сиделка отвечала на вопросы следователя, все больше напрягаясь от ее напора.

     - Меньше месяца назад.

     - А конкретное число, не помните?

     - Нет, но я запомнила, что она выглядела как-то странно – была отрешенной, заплаканной, во всем черном… будто с похорон.

     - Она общалась с вашими подопечными?

     - В первое посещение вроде бы общалась… я и не помню уже. А в последний раз она говорила только со мной. Елизавета Петровна уже находилась в том состоянии, в котором вы видели ее сегодня, а Николай Федорович… его не стоит беспокоить. Он уже восемь лет назад начал путать реальность с вымыслом, чего уж говорить о времени настоящем…

                    Городовая продолжала сыпать вопросами, а Крашников заинтересованно косился то на нее, то на сиделку. Между этими двумя абсолютно разными женщинами было нечто схожее – внутренний стрежень, твердость, стойкость – это бросалось в глаза. Однако, если напористость и решительность Городовой казались вполне логичными, то, те же самые проявления в поведении сиделки вызывали ощущение, что она всеми силами пытается что-то скрыть. Так показалось Крашникову, наблюдавшему за сценой со стороны, но вряд ли это заметила Городовая, добивавшаяся какой-то определенной информации и уже не отвлекавшаяся на такие мелочи.

     - А не помните – эта женщина посещала стариков до начала череды преступлений в городке или во время?

     - Я же говорю – не помню точно… Хотя нет, вспомнила - мы говорили о том, как все это ужасно, все эти мужчины и женщины… Получается, что убийства уже начались… но, точнее сказать не могу.

     - Хорошо, спасибо. Вы нам очень помогли. Если вспомните что-то еще, позвоните. – Городовая сунула визитку в руки сиделке и, попрощавшись, стремительно вышла на улицу.

                   Крашников, все еще находясь в задумчивости, вышел вслед за ней. Инвалидное кресло с почтенной Елизаветой Петровной было припарковано возле крыльца – старуха свесила голову на подбородок и казалось, мирно спала. Крашников как раз проходил мимо, когда уронил ключи от машины на вымощенную камнем дорожку. Склонившись за ключами, он случайно бросил взгляд на обувь старухи и с удивлением заметил, какая она неопрятная. Ее явно давно не мыли и не чистили кремом. Эта мелочь разозлила его еще больше – неужели нельзя надеть чистую обувь старухе, которая не в состоянии себе ее почистить?! Она ведь даже не ходит, но вынуждена сидеть в инвалидном кресле в грязных ботинках, потому что всем на нее наплевать!

                   Нервно сплюнув, Крашников подобрал ключи и пошел к машине.

     - Что ты думаешь обо всем этом? – спросил он, когда они с Городовой вместе уселись в машину.

     - Ох… Даже не знаю с чего начать. – Засмеялась каким-то нервным смехом Городовая. – Думаю, что старик не выжил из ума… - Крашников удивленно уставился на коллегу, которая нисколько не смутившись, продолжила, - Что, если Маргарита действительно родила тогда ребенка? – Городовая была очень довольна происходящим. - Что если так и было и каким-то образом Королевым удалось скрыть это от Маргариты и ее семьи?

                  - Да ты о чем, вообще? - Крашников как всегда был поражен смелостью предположений Городовой. Да, в какой-то момент убежденность Николая Федоровича в том, что его внук все-таки родился, смутила и следователя. Но – нет! Это невероятно! Это просто бредни выжившего из ума старикана! Это слишком – даже для Городовой. Однако, эту тираду Крашников произнес только у себя в голове, вслух он спросил:

     - К чему им такие сложности?

     - А почему бы и нет? У богатых свои причуды.

                  Дмитрий недоверчиво смотрел на коллегу, ожидая более веских аргументов. Городовая со вздохом приступила к объяснениям:

     - Слушай. Молодые парень и девушка по своей бестолковости, допускают беременность. Они оба слишком молоды, чтобы осознавать всю ответственность и последствия этого. Девушка из небогатой семьи, а парень – из состоятельной, да еще и судя по всему, бандитской. Семьи друг друга терпеть не могут. Семья парня считает, что он выбрал не ту девушку для производства потомства, а семья девушки думает, что она слишком молода для рождения ребенка, тем более от бандита. В то же время родители парня, понимают, что будущее их единственного сына туманно, он может и не обзавестись семьей и надежда на внуков в будущем кажется им слишком зыбкой. Они уговаривают небогатых родителей девушки, грубо говоря, подкупая их обещаниями помощи во время беременности девушки и после рождения ребенка. Но ничего общего с ее семьей, в дальнейшем, они иметь не хотят, и поэтому решают, что изолируют этого ребенка от семьи девушки. А чтобы никто никогда не задавал вопросов, они организуют все так, будто ребенок умер при рождении.