Яблоня

— Вот и славно. А сейчас шагом марш отсюда. Загляни на работу. Какой мне прок вкладывать деньги в бизнес, хозяин которого вечно шляется невесть где? — улыбнулся ему Гарри. — Рад видеть тебя, Энди. Теперь я хочу сказать пару слов Северусу, а потом — спать. Вы идите и не беспокойтесь, — это относилось к вновь заерзавшему Дереку.

Энди чмокнул юношу и ласково погладил по щеке.

— Я буду за дверью, — многозначительно глядя на Северуса, объявил Дерек.

— Дерек, — позвал его Гарри. Взяв за руку, юноша притянул друга поближе и шепнул на ухо: — Пожалуйста, даже и не думай его трогать!

Дерек всмотрелся в горящие мольбой глаза, поднятые к нему. О, черт! Алекс любит этого мерзавца!

— Ладно уж, — пообещал он и вышел вслед за Энди.

— Дай нам минутку, Гермиона, — попросил Гарри. — Спасибо, что пришла.

Девушка торопливо обняла его, поцеловала и выскользнула за дверь.

Наконец оставшись с Гарри наедине, Снейп внимательно посмотрел на юношу. Зельевара обуревали противоречивые чувства. Ужас при виде того, в каком состоянии находится мальчишка. Гнев, что он дотянул до такого, а потом попросил помощи у магглов с их примитивными методами врачевания. Гнев на самого себя — виновника болезни юноши. Но больше всего Северус злился на то, как Гарри позволял белому великану лапать себя и шептался с ним. Поттер явно привык доверять этому Дереку. И как в картину вписывается чернокожий парень?

— Спасибо, что пришли, профессор, — проговорил Гарри так слабо, словно ему было за сотню лет. И так официально!

— Я рад, что ты жив, пусть пока и не вполне здоров, — ответил Северус. О чем Гарри хочет поговорить?

— Да, моя смерть подпортила бы планы убийства Волдеморта, — жестоко сказал юноша.

— Поттер…

— Не знаю, чувствуете ли вы себя виноватым, — перебил тот, поворачиваясь к зельевару, — но на всякий случай говорю: не нужно. Я, как обычно, повел себя по-дурацки. И в том, что очутился здесь, тоже виноват сам.

— Это было мое проклятие, — заметил Снейп.

— Да, но если бы я не струсил и вовремя пошел к мадам Помфри, то не лежал бы здесь. Теперь мою задницу разглядывают совершенно чужие люди и… — больной помолчал. — Как бы то ни было, позора мне до конца дней хватит. Так что можете порадоваться: причитающееся я получил сполна.

Снейп открыл рот, чтобы возразить.

— Молчите. Я слишком устал. Просто хотел извиниться. И за то, с чего все началось, и если моя глупость навлекла на вас лишние неприятности. Вы должны знать… не думайте, будто совратили школьника; я знаю, вам противно так считать. Дерек — тот, что снаружи — был моим первым любовником. Теперь он с Энди, но, когда они познакомились, был со мной, и мы несколько ночей провели втроем. Так что не ругайте себя на этот счет. Встречаясь с вами, я не был девственником. А теперь я вернусь в школу, и мы поставим точку в отношениях, хорошо? И так уж ясно, что вы всегда будете ненавидеть меня, но Волдеморта нужно победить, и цель у нас по-прежнему общая.

Медбрат вкатил в палату тележку с лекарствами.

— Вам пора уходить, сэр, — сказал он зельевару. — Приказ дежурной сестры.

— У меня все, — отозвался Гарри. — Прощайте, профессор Снейп.

Закрыв глаза, юноша повернулся на бок и подтянул одеяло повыше, не обращая внимания на возящегося у капельницы медбрата.

Снейп в смятении покинул палату.

В коридоре никого не было. Он направился к лифтам. Стоило свернуть за угол, как поджидавший его Дерек схватил зельевара за грудки и прижал к стене.

— Алекс хочет, чтобы я оставил тебя в покое, — процедил он Снейпу в лицо, — и огорчать его я не стану. Но, если когда-нибудь откроется, что ты снова причинил ему боль, поверь, мне будет глубоко наплевать, найдут ли когда-нибудь твою жалкую задницу под бетонным фундаментом пятнадцатиэтажного дома!

Глава 24: Зимний бал

На следующий день Гарри навестила мадам Помфри.

Сменить свой обычный наряд женщина не пожелала, и работники больницы разинув рты глазели на то, как она плывет по коридору, как развеваются отвороты ее чепчика. Впрочем, мистер Хамфрис, дежурный консультант, готовящийся в скором времени выйти на пенсию, лишь вспомнил юность и восхитился деловым подходом и меткостью вопросов мадам Помфри о пациенте. Юноша явно хорошо ее знал и был рад видеть, хотя и смутился, когда Поппи упомянула о том, сколько волнений он доставил своим исчезновением. Она одновременно успевала осматривать Алекса и требовала узнать, почему врачи позволили уровню натрия в организме больного упасть до точки дестабилизации клеточной функции.

Хамфрис согласился завтра же отпустить Алекса на попечение мадам Помфри в возглавляемое ею медицинское учреждение, но поставил несколько условий. Даже попросил номер телефона, чтобы знать, все ли в порядке. Мадам назвала его дерзким юношей и сказала, что видит насквозь, чем совершенно очаровала сбежавшихся с незаконченного осмотра врачей.