Яблоня

На сцене стояла одинокая фигура. Высокий мужчина лет тридцати пяти, облаченный в черный фрак, производил впечатление античной статуи. Длинные волосы цвета темного дерева пересекала одна-единственная седая прядь, скульптурное лицо казалось словно высеченным из камня. Он смотрел в зал, не моргая, словно ждал какого-то особенного знака. Увидев его, Кристиан неосознанно застыла, подавшись вперед.

Именно в этот момент их глаза встретились. Серые, практически сияющие в свете огней глаза мужчины буквально на одну секунду слились с ее пораженным взглядом. И в этот момент грянула музыка.

Он запел.

Его голос не был частью музыки – его голос был самой музыкой. Он был инструментом, живущим отдельно от оркестра, искусством, растворяющим в себе ее душу. С того самого момента, как первые ноты сорвались с его губ, Кристиан забыла о том, как она оказалась здесь. Забыла она и открыть программу, чтобы хотя бы посмотреть, что пытаются до нести до нее льющиеся со сцены слова, забыла оглянуться на сержанта, чтобы увидеть, как он с едва насмешливой улыбкой смотрит на нее, в неподдельном восторге глядящей на сцену.

Действие сменяло действие; вот уже сражен был противник героя, укравший его возлюбленную, но принцессы не было в освобожденном замке. Вновь стоял среди летящих лепестков герой, поющий о своей несчастной любви; он собирался в далекие страны, куда успели увезти его девушку враги, намереваясь продать одному из местных правителей. Кристиан неотрывно смотрела на прекрасного мужчину с седой прядью, на грустный взгляд его серых глаз, и давно уже ушел из ее мыслей образ человека, разъяренно отгонявшего интервьюеров.

Прозвенел звонок, и она словно проснулась от затянувшегося сна.

– Я смотрю, вам понравилось, капитан.

– А вам нет?

– Наблюдать за вашей практически детской реакцией было в разы интереснее.

Она недовольно хмыкнула, возвращаясь к своему обычному состоянию.

– Я проверю еще раз все коридоры. Проследите за сценой.

Ей было неловко, что Фледель видел ее такой; почему-то столь сильное восхищение представлением казалось ей чем-то вроде слабости, что она не должна была так сильно отвлечься, придя сюда под прикрытием. Поэтому ей захотелось как можно скорее оказаться наедине с собой – отчасти чтобы переварить бурю эмоций, бушевавшей в ней после спектакля.

Теперь она понимала причину такой бешеной популярности господина фон Рейнсфорда – его невероятный талант. Способность проникнуть в самую глубь души, на сколько бы замков она ни была заперта.

Шумящая толпа вышла из зала, обсуждая впечатления от спектакля. Капитан внимательно разглядывала идущих по коридору богато одетых господ, пытаясь приметить что-либо подозрительное, но все они сливались в сплошную лавину, и Кристиан сама не успела осознать, как оказалась втянута в самую ее гущу. Кто-то толкнул ее плечом; из едва сжатых рук вылетела программка, упав куда-то на пол.

Она оглядывалась, не в силах понять, куда же улетела несчастная бумажка; в колышущемся море женских туфелек никак нельзя было разглядеть и проблеска золотой брошюры.

– Не вы ли оборонили, милая леди?

Она обернулась на голос.

Улыбка. Первое, что бросилось ей в глаза – широкая, полная сладости улыбка, словно парализующая. Затем – глаза, сокрытые неестественно огромными радужками контактных линз с витиеватым узором фракталов, расползающихся по изумрудной оболочке.

Она отступила на шаг назад, наконец увидев его – молодого мужчину, любезно протягивающего ей упавшую программку. Белоснежный костюм, отделанный рюшами, казался старомодным, а в светлых волосах утопала до несуразности нелепая шляпка – маленькая, она была украшена белой капроновой вуалью и россыпью искусственных цветов. На секунду Кристиан оцепенела, но осознание пришло довольно быстро – учитывая то, где они находились, это мог быть один из актеров в театральном амплуа.

– Благодарю.

Она не сразу поняла, что произнесла это, серьезно кивнув, так же, как она всегда делала это в участке. Кажется, ее реакция позабавила мужчину – по крайней мере, его губы растянулись еще шире.

Что-то в нем было такое, что притягивало внимание, и даже не вычурный костюм. Плавные движения его рук, облаченных в белые перчатки, выражение лица, то, как он смотрел на нее, берущую в руки программку, открытую где-то на середине.

– Позвольте мне украсть вас в этот ночной час, принцесса.

Кристиан не сразу осознала, что эта внезапная реплика из его уст была первой строкой арии, на которую она растерянно уставилась. Она снова перевела взгляд на странного мужчину, пытаясь понять, просто декларировал он текст или же это было обращение к ней.

– Мне показалось, что вы чувствуете себя здесь несколько неуютно. Первый раз в опере?

Неуютно – не то слово. Капитан чувствовала себя вырванной из своего окружения, задыхающейся, словно рыба, вытащенная из воды. Скорее бы это все закончилось, и, желательно, без происшествий.

– Да, – Кристиан выпрямилась, прикидывая, как можно обернуть ситуацию в свою пользу. – Не совсем понимаю, как тут все устроено. Я была бы очень признательна, если бы вы показали мне, что тут к чему.